Кэтрин Эбдон и школа волшебников - [17]

Каждый день тянулся неимоверно долго, несмотря на сборы, занятия с учебниками и эксперименты с волшебной палочкой. Кэти просто изнывала от нетерпения.

И вот, наконец, первый день сентября. Вещи упакованы, багажные бирки к ним прицеплены, а Кэти, с рюкзачком через плечо, сжимая во вспотевшей ладошке билет, переводит испуганный взгляд с матери на будильник и обратно.

Вот часы показывают 10:42...

10:43...

Тиканье, кажется, становится громче и громче, заглушая все остальные звуки...

10:44...

Кэти стала следить за мелькающей точкой, отсчитывающей секунды... 57... 58... 59...

В комнате внезапно потемнело, будто щёлкнули кнопкой выключателя, а через мгновение Кэти уже стояла на железнодорожной платформе. Она посмотрела по сторонам. Здесь уже было несколько десятков ребят. Многие были одеты в мантии, некоторые – уже в школьные, а кое-кто, как и Кэти – в джинсы и куртки. Из взрослых на платформе находились только железнодорожные служащие, которые собирали билеты-порталы. К Кэти тоже подошёл мужчина в ярко-красной мантии, снял с головы островерхую шляпу и протянул её Кэти. Она, неуверенно оглядываясь по сторонам – правильно ли делает – положила в шляпу свой билет. Служащий кивнул и направился к мальчишке в зелёной мантии, который только что появился рядом.

Кэти глубоко вздохнула и огляделась. Посреди платформы – табло с надписью «Лондон – Хогвартс. 11:00». Наверху прицеплена табличка «Платформа № 9¾». Услышав шум выпускаемого пара, Кэти оглянулась. У перрона стоял паровоз красного цвета, из трубы поднимались клубы дыма. А на каждом вагоне шла надпись «Хогвартс-экспресс».

Кэти двинулась вдоль состава. Всюду мелькали незнакомые лица. Школьники собирались небольшими кучками. То и дело раздавались взрывы смеха, радостные крики, приветствия вновь прибывшим товарищам. На Кэти внимания не обращали. Она вошла в вагон. Свободных купе было много, но Кэти остановилась у двери в купе, в котором оживлённо болтали три девочки. Они были чуть-чуть старше Кэти, наверное курса со второго или третьего. Уже потом Кэти вспоминала этот день и сама не могла понять, почему она остановилась у купе и спросила:

– У вас свободно? Можно к вам?

Девочки замолчали и оглянулись на Кэти, стоящую в дверях.

– Чего это? Мест свободных нет, что ли?

– Лезут тут всякие...

– Первоклашки...

– В джинсах...

– Маглы...

Очевидно, её появлению не обрадовались.

– Извините. Просто я никого тут не знаю... и... – Кэти отступила в коридор, собираясь идти дальше, но симпатичная черноволосая девочка, сидящая у двери, сказала:

– Да ладно, пусть подсаживается, жалко что ли... – и, не дожидаясь ответа, тут же отвернулась к соседке и продолжила разговор.

Кэти вошла в купе, тихонько примостилась на краешке сиденья и стала разглядывать своих соседок и прислушиваться к их беседе.

Она была поражена, услышав их болтовню. А болтали они о мальчиках («Смотри, смотри – Тэд Самбиди прямо ужом вьется за Бертой Оверти!»), и модных шмотках («Ах, какую обалденную нарядную мантию мне подарил отец к этому году!»), и о новинках все той же поп-музыки («А я летом отхватила классный диск со всеми последними записями «Ржавых метёлок»!»).

Н-да, чем же эти ученицы Хогвартса отличаются от обычных девчонок, с которыми до сих пор приходилось общаться Кэти? Разве что одеждой? Все трое уже были одеты в школьные мантии. Из беспорядочной трепотни подружек Кэти уловила, что девочку, которая вступилась за неё, звали Мери, а соседку рядом, кудрявую толстушку, все называли Биб.

Паровоз издал продолжительный гудок, состав дёрнулся, и за окном медленно проплыла опустевшая платформа.

Девочки притихли. Поезд выехал из Лондона, за окнами замелькали дома, потом, когда пригород остался позади, – поля и луга. Мери достала из сумки и стала показывать фотографии с финала чемпионата по квиддичу, который, оказывается, проходил этим летом в Испании. Со своего места Кэти удалось разглядеть фигурки на мётлах, которые метались в воздухе.

– Смотри! Смотри! Сейчас француз перехватит бладжер и отправит его прямо в судью!

– Опа! Есть... И что, он получил штрафной?

– Не-ет, сумел доказать, что целился в греческого ловца. Вообще французы играли очень агрессивно.

Биб хмыкнула:

– Только грек все же поймал снитч, так ведь?

– Да, но как-то это у него получилось неинтересно. Для уровня Чемпиона Европы мог бы сыграть покрасивее.

– А ты болела за Жака? Конечно, красавчик, – девчонки разглядывали фотографию, с которой посылал воздушные поцелуи ловец французской сборной.

– О! Вы бы видели, как он финтит! А какие закладывает виражи! Я, например...

– Ну да, а пока Жак финтит, Попондополос спокойненько подбирает снитч!

Мери надулась и забрала фотографии.

– Да ладно, не обижайся. Что тебе этот француз? А как же Милашка Том?

Все опять оживились. Похоже, этот Милашка Том пользовался большой популярностью в Хогвартсе. Кэти передёрнулась: «Надо же, Милашка! Кто же это такой?»

Поболтав про таинственного «милашку», девчонки опять вернулись к квиддичу. Кэти это только порадовало. Дома в своей энциклопедии она отыскала статью про квиддич, так что эта игра не была выдумкой сказочницы. А, судя по фотографиям и разговору школьниц, игра действительно существовала, пользовалась огромной популярностью и была именно такой, как представляла себе Кэти. Здорово! Полёты на метле, погоня за снитчем, – это, должно быть, очень увлекательно! Оказывается, Мери была ловцом сборной своего факультета.