Кэти Малхолланд. Том 1 - [19]

— Спасибо, мисс Тереза, но… Миссис Дэвис уже ждет меня, и я бы не хотела опоздать.

— Да, я понимаю, — Тереза посмотрела на нее снизу вверх и медленно покачала головой, словно думая о чем-то своем. — Я рада, что ты приятно провела день, Кэти.

— Спасибо, мисс Тереза.

Кэти повернулась и быстрым шагом пошла к дому. Ей было жаль, что она не смогла посидеть немного с мисс Терезой, эта женщина казалась ей такой одинокой… Но разве могла мисс Тереза чувствовать себя одинокой здесь, в доме своих родителей — в этом чудесном доме с великолепным садом? А еще у мисс Терезы был свой собственный дом — говорят, еще красивее, чем этот.

Странно, думала Кэти, сворачивая к заднему двору: сегодня она встретила двух одиноких людей. Но, может, эти люди вовсе не были одиноки — просто у нее разыгралась фантазия.

А на лужайке сидела Тереза, вытянув ноги и уронив на колени руки, и думала о Кэти. Кэти, наверное, удивилась бы, если б узнала, что с тех пор, как поступила работать к Розье, она постоянно присутствует в мыслях Терезы. Тереза и сама не могла понять, что с ней происходит, но с первой же минуты, увидев девочку, была буквально потрясена ее красотой. Впрочем, она объясняла себе это странное чувство, которое пробуждала в ней юная Кэти, своим преклонением перед красотой. Любой человек, знающий толк в эстетике и разбирающийся в искусстве, невольно залюбовался бы лицом этой девочки. Тереза вспомнила, как однажды она и Эйнсли разговаривали о пользе денег, и Эйнсли сказала:

— Вот возьми, к примеру, Кэти Малхолланд. Если этой девочке дать подобающее воспитание и красиво ее одеть, ею будет восхищаться вся Европа, от Лондона до Рима. Но какая судьба ее ожидает? Такая же, как у всех девушек из простонародья. Она выйдет замуж за шахтера, к двадцати годам уже успеет родить двоих или троих детей, а к тридцати годам в ней не останется и следа от красоты. А все потому, что она родилась в бедной семье. Если б у нее были деньги, она бы надолго сохранила красоту и в тридцать лет была бы в самом расцвете. Поэтому, — заключила с улыбкой Эйнсли, — никогда не пренебрегай деньгами, Тереза.

При мысли о своей любимой гувернантке невыразимая тоска овладела Терезой. Если б она только могла поговорить сейчас с Эйнсли, рассказать ей о том, что ей пришлось стерпеть в последние месяцы! Но Эйнсли была сейчас в Лондоне, где делилась своей мудростью с двумя юными леди.

Что она будет делать после помолвки Бернарда? Напишет мужу и сообщит, что больше не вернется к нему, или все-таки послушается мать и подождет до свадьбы? Тереза закрыла глаза и живо представила себе все те мерзости, которые ей придется терпеть в течение четырех месяцев, если она останется с мужем. И вдруг она с необычайной ясностью осознала, что никогда в жизни не сможет больше заставить себя лечь в одну постель с мужчиной — ни с мужем, ни с кем бы то ни было… Но что же ей делать?

Со стоном отчаяния она растянулась на траве и спрятала лицо в ладонях.

Глава 4

Бал продолжался, и дом был наполнен звуками музыки. Все гости уже прибыли, поужинали, и теперь несколько пар танцевали в зале, а другие были заняты светской беседой. Суета приостановилась, и прислуга, наконец, вздохнула с облегчением, некоторые слуги даже позволили себе расслабиться. Повариха тоже отдыхала после долгих трудов.

Она сидела в кресле-качалке возле огня, положив ноющие ноги на скамеечку и подкрепляя себя чашкой чая с джином. Она смертельно устала, однако испытывала чувство глубокого удовлетворения: как она только что сказала Дотти, никто другой на ее месте не смог бы сделать столько, сколько сделала она за последнюю неделю. Она сделала больше, чем было под силу человеческому существу. Теперь ее собственные ноги терзали ее.

Кэти тоже вымоталась за день. Голова у нее шла кругом, а все ее тело, особенно руки, ломило от усталости. Она была на ногах с половины шестого, и единственное, чего ей хотелось сейчас, это уронить голову на стол и уснуть. Кэти встала с деревянного ящика, отодвинула от себя тарелку и обернулась к Дотти.

— Я пойду, сполосну лицо под насосом, это меня взбодрит, — сказала она.

— Прежде чем идти умываться, поставь кипятить воду для посуды, — приказала ей повариха, поднимая глаза от своего чая.

— Хорошо, мэм, сейчас же поставлю.

Наполнив два больших котла и поставив их на огонь, Кэти вышла через заднюю дверь на свежий воздух. День угасал, сумерки сгущались, уступая место ночи, но было еще очень тепло, хоть и прохладнее, чем на кухне. Она глубоко вздохнула и направилась к насосу. Сегодня вечером двор выглядел совсем иначе, чем обычно, из-за многочисленных экипажей, загораживающих въезд. Ей бы хотелось проскользнуть между карет и взглянуть на подъездную аллею и на парадный вход, который в честь праздника украсили огнями, но она боялась столкнуться с кем-нибудь из извозчиков. В настоящий момент все извозчики и кучера должны были сидеть в комнате для хранения упряжи вместе с мистером Татманом, где для них был накрыт стол с закусками и пивом, но кто-то мог на минутку выйти на улицу, а Дотти говорила, что эти кучера — опасный народ. Не приведи Господь нарваться на кого-нибудь из них в темном углу.