Кешмарики от Иннокентия - [7]

- Тоже мне, Владимир Ильич, мать твою! - черт его знает откуда выскочило на язык это имячко, но на привидение оно оказало совершенно неожиданное воздействие.

Ирреальный дух даже шарахнулся от него и чуть было не перекрестился.

- Откуда ты знаешь?

- Да уж догадался, - самодовольно осклабился новоявленный спирит. Он, конечно, и сам немного обалдел, но виду решил не подавать. - "Знай наших!"

Фантом шмыгнул в кусты и оттуда донеслись булькающие звуки.

- Эй, ты чего там делаешь? - забеспокоился Степан. Если булькает, значит, пьет, а он к таким проявлениям неуважения не привык. - Нет, козел ты все-таки, а не Ильич. Хотя и разницы, конечно, никакой...

Бледная тень выскользнула из зарослей и заискивающе пробормотала:

- Да вот, балуюсь тут звездным эликсирчиком, но, боюсь, не с твоей нынешней физиологией его глотать. Вот помрешь, тогда и посидим.

- И на том спасибо. Я уж тут пока водочкой обойдусь.

- Давай-давай. Если денег не хватает, советую продать квартиру. Попьешь еще с годик, а там уже и эликсирчик не за горами. С циррозом печени он согласуется в самый раз!

- Ну да, стану я крышу над головой продавать! И, вообще, типун тебе... в тебя!

- Да что ты знаешь о крышах-то? - малость заплетающимся языком спросило привидение, затем без предупреждения превратилось в огромный указательный палец и укоризненно покачалось.

- Ну, ты! Не балуй!

- Извини. Понимаешь, мы - привидения, то бишь, неприкаянные души, которых на небо не пускают, а земля не принимает... И вот, возникает вопрос. О, это очень интересный вопросик... И я тебя спрашиваю, куда нам, горемычным, деваться? Ась?

- Ну, на кладбище там, - Степан добросовестно напрягся и даже почесал в затылке, - Или, к примеру, в заброшенные церкви...

- А ты сам когда-нибудь ночевал на кладбище?

- Мой автопилот меня еще ни разу не подводил. - Степан сплюнул.

- То-то и оно. Холод, ветер собачий, тело так и сдувает, так и сдувает привидение всхлипнуло и у Криворучко тоже на глаза навернулись слезы.

- Да тебе ли об этом беспокоится? У тебя же целый Мавзолей!

- Пфф, очень весело с покойником вековать! Никакого, понимаешь, тебе духовного общения... Да и как первый коммунист, я не могу оставить своих товарищей по несчастью - тьфу! - по партии, я имею в виду. А их тысячи, миллионы коммунистов со стажем! Так куда же нам?

- Ну, за бугор, например. Там же Карлы Марлы всякие... Должны поддержать!

- Ага, со свиным рылом да в калашный ряд. Там у них, конечно, очень здорово. Легенды, родовые замки и нашего брата ценят, потому что понимают каждый может оказаться между небом и землей. Высокая культура страха и уважения фамильных грешников. А у нас?

- А что у нас?

- А у нас мы селимся, более того, по очереди ютимся в телах пролетариата, - ошарашил Степу бессмертный дух Ильича. - Вот, сегодня меняюсь в тебе с Малютой.

- Во мне?

- А ты думал, что зря по земле бродишь? Нет, я еще при жизни сказал, что все в природе устроено рационально.

- К черту такую рационализацию! И, вообще, почему только пролетариат?

- Карма у него такая!

- Что за зверь?

- Темный, ты, как подземелье.

- А "новые русские"? - перебил его неграмотный оппонент.

- Э-э, ненадежный в витальном отношении контингент. Мрут, как мухи. Статистику читать надо. Киллеры-шмиллеры всякие, понимаешь, да? - в складках простыни наметилось что-то татарское. - А мы боремся за сокращение мигрирующих душ, потому что это снижает качество инкарнаций!

- Что же делать?

- Да ты прям, как Чернышевский, - ухмыльнулось бесплотное постельное белье и вдруг страшным голосом заорало. - Ротик открывать, батенька, ротик!

Криворучко растерялся до того, что нижняя челюсть отпала сама по себе.

- Скуратов! А, Скуратов! Время уже! - просительно заныло привидение.

"У ходоков, видать, набрался," - сообразил Степан, но рот закрыть не успел, потому что оттуда неожиданно послышалось рычание дикого зверя.

- Рано еще!!!

- Да как же рано-то... - хныкало бестелесное существо. - Гляди, светает уже!

- Выходной до третьих петухов! - гаркнуло из Степановой утробы и разговор оборвался.

Пауза затянулась минут на пять, пока челюсть, наконец, со щелчком не встала на место.

- Ну, что ж, я пойду, - неловко засуетился протрезвевший медиум.

- Иди, иди... Все равно никуда не денешься. Или... - Криворучко мог бы поклясться, что оно ему подмигнуло. - Может закукарекаешь, а?

- Чего? Петуха из меня делать? Да я тебя!..

- Но-но, я же не в этом смысле. Вот если бы ты... - фантом свернулся петухом и косноязычно захрипел, - ку-кха-хре-ку... Тьфу, черт! Видишь, голос уже не тот. А все проклятая сырость. Кремлевская стена - она, знаешь ли, совсем не отапливается...

- А если я это... Думаешь, поможет?

- Конечно! Меня самого так три раза вокруг пальца обвели. Давай!!!

Степан постоял, пожал плечами и в ночи раздался душераздирающий крик петуха, который оказался одной лапой в кастрюле с пресловутым котом. Вдали эхом отозвалась трель свистка заблудившегося участкового.

- Вот здорово у тебя получается, - искренне обрадовалось привидение и неожиданно растаяло в воздухе.

- Потому что не курю.

- Это не может не радовать, - перед имитатором домашней птицы стоял милиционер. Как говорится, во плоти. - Старший лейтенант Булка. представился он и ткнул Степану под нос часы. - Почему нарушаем в неположенное время?