Кёсем-султан. Заговор - [18]
Вот только были, были тогда у Порты султаны про запас, целых четыре! Да, рождены они были ненавистной Кёсем-султан, сосредоточившей в руках своих серьезную власть, но мало ли что случится с той Кёсем-султан! Зато трое из четверых мальчиков уже вышли из младенческого возраста, когда ангел Азраил так часто является за детьми. Нежен взмах его меча, нежна улыбка, которой встречает он младенцев, да только безутешным родителям от того не легче, когда кладут они в землю маленькие бездыханные тела.
Так что неважно, что умер сын Акиле-хатун, которой никогда уже не стать Акиле-султан, – не только неважно, а и к лучшему, пожалуй. Все равно есть кому наследовать безумному султану Мустафе. А Кёсем-султан… ну, с ней можно будет попробовать договориться. Гибель одного сына своего она, в конце концов, уже пережила, а где один, там и двое.
Неужто ей самой не хочется урвать толику власти? При султане-младенце это сделать куда легче, нежели при своевольном подростке.
Поэтому все, сидящие нынче с Кёсем-султан в одной комнате, осознавали, что в гибели султана Османа есть немалая (пускай и невольная!) вина четырех ее сыновей. Но четыре, по мнению заговорщиков, это уже с избытком. Троих детей султанской крови вполне довольно. А там вдруг и Мустафа женщинами заинтересуется… Ведь никому из заговорщиков неведомо, что сказали о жизни и здоровье султана специально приглашенные врачи, зато все веруют, что Аллах являет миру чудеса!
Первой решилась заговорить Башар:
– А что Абаза Ахмед-паша?
Вместо Кёсем-султан ответила Хадидже:
– Пока держит нейтралитет, но склоняется к тому, чтобы поддержать Пертева, в пику Кара Давуту.
– А вообще ему и с безумным султаном неплохо, – добавила Кёсем. – Посему, случись что с шахзаде Мурадом, еще неизвестно, кому Ахмед-паша дарует свою благосклонность.
Прозвучало ядовито, ну да Кёсем-султан, похоже, и не планировала миндальничать.
– Понятно, – склонил голову Доган.
– Султан подписал разрешение на дополнительную охрану Мурада, – тихо сказала Кёсем, – но кому я могу довериться в этом бушующем мире? Кроме вас, конечно.
Картал задумчиво кивнул, не замечая, как Доган делает точно то же самое. Впрочем, близнецы часто повторяли движения друг за другом, словно зеркало, опаздывающее на пару кратчайших мгновений.
Получить разрешение Кёсем было не слишком-то сложно – Мустафа узнавал ее одну. Говорили, будто безумный султан ест только с ее рук, и Картал не удивился бы, узнав, что это правда. После смены лекаря состояние султана нынче внушало… опасения, скажем так. Хорошо, что Хусейн, прозванный также Джиджи-эфенди, то есть «Духовидец», сумел занять его место и хотя бы немного укрепить больной дух Мустафы, но рецидив мог случиться в любой момент…
Да, разрешение Кёсем-султан вполне могла добыть. Другой вопрос, что касалось оно, скорее всего, городской стражи. Не самые исполнительные люди, не самые опытные и надежные – самых опытных и надежных подчистую выкосило за столько бунтов, – да и бессребрениками, всецело преданными султанскому роду, их назвать сложно.
Похоже, Кёсем и впрямь не к кому более обратиться. Султан по ее слову подпишет какой угодно указ, но Крылатые – последняя ее надежда. Хоть и знает могущественная Кёсем-султан, насколько же клан Крылатых не любит впутываться в дворцовые интриги, особенно нынче, когда Аллах разрешил всякой нечисти мутить воду в Блистательной Порте.
Доган и Картал переглянулись. Что же ответить, какое решение принять? Теперь ведь они стоят во главе клана, от их решения зависит, куда Крылатым двигаться дальше.
Короткий взгляд на Башар – та старательно отводит глаза, показывая, что примет любое решение мужчин. И ее понять можно: Башар всем сердцем болеет за подругу, однако теперь у нее есть собственные дети, да и в делах клана она увязла плотно, лучше многих понимает все «за» и «против». Сердце подсказывает ей одно, а разум твердит совсем другое. В такой ситуации и хорошо, что трое их по сути – глав клана Крылатых, и решение всегда принимается большинством.
Кёсем все понимает и больше ничего не говорит. Стало быть, бремя выбора всецело на плечах Догана и Картала.
С одной стороны, уже как-то ввязывались они в придворные интриги, и стоило им это гибели родичей, равно как и верных людей. До сих пор сердце щемит при воспоминании об Аджеми. С другой – и Кёсем-султан немало для клана Крылатых сделала, не бросила их в трудную минуту, спасла Марты, чайку черноголовую, жену Картала. А могла ведь пару секунд промедлить – и все, нет соперницы…
Так что Картал многим обязан Кёсем-султан, и долг этот только ценой жизни можно выплатить, ибо за жизнь и честь только жизнью и честью платят. Но своей жизнью и своей честью, не жизнями тех, кто тебе доверился.
И неважно, что двойственное у Картала отношение к детям Кёсем от другого мужчины, к детям Кёсем-султан. Знал ведь, в кого влюблялся, знал, к чьей жене захаживал! И пускай дети эти цепями приковали к Топкапы возлюбленную, а все одно в них частичка души Кёсем и любовь Кёсем к ним, любовь матери к детям своим, что и делает возлюбленную Картала тем, кто она есть. Делают ее той, что всех выше, – ибо по достоинствам ее одарил ее Аллах! Жаль, что и испытаний он ей отсыпал тоже сообразно величию духа ее…
