Кероглу - [12]

Здесь все мое и запад и восход —

Весь этот край сияющий — со мною!

Дели-Гасан поглядел сперва на Кероглу, потом на своих всадников и захохотал. Засмеялись и всадники. Кероглу вспыхнул от обиды. Хотел он обнажить свой меч и показать себя, но, прокляв про себя слепого шайтана,[22] снова взял он в руки саз и вот что спел:

Когда храбрец вступает в бой —

Он понапрасну бушевать не должен.

Того, что предначертано судьбой,

Он в этом мире избегать не должен!

Не испугаюсь, если враг жесток:

Предателей наказывает бог.

Коль ты игид — так дай себе зарок:

Игид игида предавать не должен.

Я, Кероглу, отважен и суров, —

Пусть будет пятьдесят иль сто врагов, —

Всем храбрым будет мой наказ таков:

В бою рассудок потерять не должен!

Песнь Кероглу рассердила Дели-Гасана. Кликнув своих людей, он хотел обрушиться на Кероглу, но послушаем прежде, что тот спел ему:

Я так тебе скажу, Дели-Гасан:

Клянусь, что схватки в этот день не будет!

Иначе, словно лев, я разъярюсь.

Клянусь, что схватки в этот день не будет.

Игид и трус — не схожи с давних пор.

Пусть недруг пропадет в ущельях гор.

Судья найдется, чтоб решить наш спор,

Клянусь, что схватки в этот день не будет.

Меч обнажу и прегражу пути.

Я Кероглу, отважней не найти.

Нет ярости сейчас в моей груди —

Клянусь, что схватки в этот день не будет!

Дели-Гасан подумал, что Кероглу испугался его и сказал, обернувшись к своим людям:

— Послушайте, я решил было, что это и в самом деле игид, Рустам-Зал. А оказалось, это пустомеля, болтун. Схватите его и за кичливость отберите у него коня, а самому всыпьте по заслугам и отпустите.

Видит Кероглу, без боя не обойтись. Обнажил свой меч и спел:

Не горячись, Дели-Гасан, —

мечом Египетским ударю длинным я!

Метнусь, как шестопер,[23] и грудь твою

Разрежу на две половины я.

Не может трус кичиться без конца

И поносить игида-храбреца.

Хоть на небо беги, но подлеца,

Поймав, аркан на шею кину я.

Зачем глядишь разгневанно и зло?

Дрожишь, как лист, что ветром унесло?

Тебе, чтобы ничто не помогло,

И руки завяжу за спину я.

Коль кликну клич — ты жалости не жди.

Кровь, как вода, прольется на пути.

И беков всех, и ханов — впереди.

Гырата погоню в долину я.

У Кероглу отважная судьба.

Мне незнакомы ложь и похвальба.

В Алеппо[24] потащив, тебя, раба,

Продать на рынке не премину я!

Разгневался Дели-Гасан на Кероглу. Отъехав в сторону, приказал он своим людям схватить его.

Отряд Дели-Гасана двинулся было на Кероглу, но, поворотив коня, Кероглу, как разъяренный лев, ринулся вперед. На своем Гырате он мгновенно смял и опрокинул всадников. Многие погибли, а оставшиеся в живых разбежались.

Кероглу молнией подскакал к стоящему в стороне Дели-Гасану. Стал он перед ним, и послушаем, что спел:

И так уж Гырат покружился в бою.

Коль есть смельчаки у тебя — пусть выходят.

Пускай узнают они силу мою.

Я кровью залью их, рубя, — пусть выходят.

Султан или хан — не боюсь никого.

Пусть выйдет, кичлив, — испытаю его.

Мужи да не прячут лица своего.

Пусть скачут, коней торопя, пусть выходят.

Главу Кероглу не склонит пред врагом.

Кто смел-тот стоит как гранит пред врагам.

Победный мой клич раздается кругом:

Останусь, врагов истребя, — пусть выходят!

Кероглу и Дели-Гасану пришлось сразиться. Обнажив мечи, они налетели друг на друга. Но что мечи! Взялись за палицы. Но что палицы! Схватились за пики. И пики не решили дела. Оба спешились и началась борьба врукопашную. Долго бились Дели-Гасан и Кероглу. То один, то другой наваливался со всей своей огромной силой. Наконец, Кероглу, издав свой боевой клич, схватил Дели-Гасана и ударил его оземь. Опершись коленом в грудь его, выхватил он свой меч.

Из груди Дели-Гасана вырвался тяжелый вздох.

Кероглу сказал:

— Что ты так тяжко вздыхаешь? Боишься каплю крови потерять?

— О, игид, я вздыхаю не от страха за свою жизнь. Я дал обет и теперь не смогу выполнить свою клятву.

— В чем же ты поклялся? — спросил Кероглу.

— Поклялся я побрататься с тем, кто одолеет меня, до самой смерти быть ему другом. Теперь ты победил меня, убьешь, и я не выполню своего обета.

Радостно все это было слышать Кероглу. Он поднялся, помог встать Дели-Гасану и трижды ударил его по спине.

Дели-Гасан прошел под мечом Кероглу и поклялся до самой смерти быть ему братом, служить верой к правдой.

— Удалой Кероглу, ровно семь лет, как я считал себя владыкой этих дорог. До сих пор никто и соломинки не мог положить поперек моего пути. За эти семь лет ни один купец, ни один караван не мог пройти здесь, не уплатив мне дани. Много накопил я богатств, золота, серебра, самоцветов, взятых мной у беков, ханов и купцов. По обычаю игидов, теперь все это — твое. Поедем, прими то, что принадлежит мне.

Не сразу поверил ему Кероглу. Сомнение взяло его: а вдруг Дели-Гасан готовит ему ловушку? Но потом, поразмыслив, он сказал самому себе: «Не беда, так будет лучше. Так я испытаю его. Если он смел и благороден, пусть докажет это теперь. Если же предатель, тоже покажет, каков он есть».

Сел он на Гырата и сказал Дели-Гасану:

— Садись на коня, поедем!

Впереди Дели-Гасан, следом Кероглу. Долго ли, коротко ли ехали они, наконец, подъехали к подножью крутой скалы. Там рос густой кустарник. Дели-Гасан пустил коня в кусты, Кероглу за ним. Не много успели они проехать, видят — впереди пещера. Дели-Гасан спешился и, взяв Гырата под уздцы, сказал: