Кентерберийские рассказы - [35]
Их изгоняли из подвластных стран.
В Уэльс бежал крещеный бриттов стан,
И там себе пристанище на время
Нашло гонимое судьбою племя.
Но втайне кое-кто из христиан
Христово исповедовал ученье
И лишь вводил язычников в обман.
Из трех таких, под самой замка сенью
Ютившихся, один лишен был зренья;
Но зрение духовное ему
Давало видеть сквозь густую тьму.
В день солнечный и жаркий это было,
Дворецкий вместе со своей женой
В сопровождении Констанцы милой
На берег вышли побродить морской,
И повстречался им старик слепой,
Который шел походкою нескорой,
Закрыв зрачки невидящего взора.
«Гермгильда, именем Христовым вас, -
Внезапно старец крикнул, – заклинаю,
Верните свет моих потухших глаз!»
Гермгильду испугала речь такая;
Она остановилась, ожидая
От мужа кары. Но Констанца ей
Внушила долг исполнить свой скорей.
Дворецкий, чудеса увидев эти,
«Что это значит?» – крикнул, и в ответ
Ему Констанца молвила: «Из сети
Нечистого Христов спасает свет».
О вере истинной за этим вслед
Она ему сказала поученье,
И к вечеру он воспринял крещенье.
Дворецким управлялся много зим
Тот замок, близ которого пристала
Ладья Констанцы, обладал же им
Король страны Нортумберландской Алла,
Он мудрым был, и длань его держала
Шотландцев в трепете, как слышал я.
Меня, однако, повесть ждет моя.
Нечистый дух, который постоянно
Стремится чистых соблазнять людей,
Теперь решил Констанцу, окаянный,
Мишенью сделать подлости своей.
Им юный рыцарь избран был и к ней
Безумной страстью разожжен такою,
Что от желанья он не знал покою.
Но тщетно он искал ее любви:
Была греху Констанца недоступна.
Тогда обиду утопить в крови
Задумал он и начал неотступно
Преследовать свой замысел преступный.
Когда дворецкий к ночи раз ушел,
Он тихо в спальню женскую вошел.
Констанца и Гермгильда, долгим бденьем
Утомлены, сладчайшим спали сном,
И рыцарь, сатанинским наущеньем
К постели Гермегильдиной ведом,
Ей горло перерезал, а потом
Констанце в руку нож вложил кровавый, -
Казни его за это, боже правый!
Дворецкий, вскоре возвратясь домой
Совместно с Аллою, владыкой края,
Увидел труп супруги дорогой
И зарыдал, персты свои ломая.
С Констанцей рядом он – о участь злая! -
Нашел кровавый нож. Как было ей
Невинность доказать руки своей?
И королю подробно рассказали,
Когда и где и как разбитый челн
С Констанцей из морской прибило дали
К Нортумберландии игрою волн.
Король был чувства состраданья полн,
Когда узнал, какие испытанья
Постигли это чистое созданье.
Как агнец, что к закланью приведен,
Пред королем невинная стояла,
А подлый рыцарь утверждал, что он
Ее вину докажет перед Аллой.
Но было шепота кругом немало
О том, что совершить такое зло
Столь чистое созданье не могло.
Была отлично всем известна в доме
Ее к убитой госпоже любовь;
Я повторяю, всем известна, кроме
Преступника, который пролил кровь.
Король внимал ему, нахмурив бровь, -
Он усомнился в правде показанья
И углубить решил свое дознанье.
Кто выступит, Констанца, за тебя?
А ты сама – увы! – молчать должна ты.
Коль тот, кто, род наш грешный возлюбя,
Господнего низвергнул супостата
(Он в прахе и теперь лежит, проклятый!) -
Коль сам Христос тебя не защитит,
Тебе, невинной, гибель предстоит.
Колени преклонив, к владыке света
Взмолилась бедная: «О ты, что спас
Невинную Сусанну от навета,
И ты, Мария, что туда взнеслась,
Где ангельский тебя восславил глас, -
Коль я чиста, то будьте мне защитой
В моей беде, – не то мне быть убитой!»
Случалось ли из вас кому-нибудь
В лицо тому, кого за преступленье
Среди толпы на казнь ведут, взглянуть?
Оно покрыто страшной смертной тенью,
И выделяется из окруженья
Несметных лиц. Так вот, с таким лицом
Стоит Констанца перед королем.
О вы, благополучные царицы,
Принцессы, дамы все! Пускай у вас
От жалости слезою взор затмится.
Дочь императора стоит сейчас
Одна, в тоске, поднять не смея глаз,
Над этим августейшим сжальтесь чадом.
В ее нужде нет близких сердцу рядом.
Король был благороден; он приток
Почувствовал такого состраданья,
Что удержать невольных слез не мог.
Он книгу приказал внести в собранье:
«Пускай под клятвой рыцарь показанье
Свое повторит, – молвил он, – и суд
Мы нарядим тогда, не медля, тут».
Поклялся рыцарь над британской книгой, -
Господний в ней записан был закон, -
В том, что не лжет, но не прошло и мига,
Как наземь, словно камень, рухнул он,
Рукою тайной в темя поражен,
С глазами вне орбит, и сразу люди
Узрели божью кару в этом чуде.
Внезапно глас раздался: «Клеветой
Пред августейшим властелином края
Дочь очернил ты церкви пресвятой,
Твоя нашла возмездье воля злая».
И вся толпа, от ужаса стеная,
Ждала возмездья знаков огневых;
Лишь дух Констанцы ясен был и тих.
Страх и раскаянье на тех напали,
Кто на Констанцу без ее вины
Смел подозренье высказать вначале.
Все были чудом так поражены,
Что при содействии святой жены
У многих совершилось обращенье,
И сам король подверг себя крещенью.
Клятвопреступный рыцарь был казнен
По приказанью короля поспешно;
Констанцей все же был оплакан он
За то, что ад грозил ему кромешный.
И скоро в брак с принцессою безгрешной
Вступил король, – Христова благодать
Дала Констанце королевой стать.
Мать короля, что Донегильдой звали,
Одна лишь проклинала этот брак.
(Другую душу женскую едва ли
Окутывал столь беспросветный мрак.)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.
Вторая из так называемых «саг о людях с Хравнисты», написанная в XIV веке, события которой происходят в Норвегии в VIII веке.
Первая из так называемых «саг о людях с Хравнисты» о норвежском вожде Кетиле Лососе, сына Халльбьёрна.
К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.
«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.
В сборник средневековых английских поэм вошли «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь» — образец рыцарского романа, «Сэр Орфео» — популяризованная версия того же жанра и «Жемчужина» — философская поэма в жанре видения. Каждый перевод предваряется текстом оригинала. В виде приложения печатается перевод поэмы — проповеди «Терпение». Книга позволяет заполнить еще одно белое пятно в русских переводах средневековой английской словесности.