Кёнигсберг в Пруссии: история одного европейского города - [47]

, которые находились в Кёнигсберге с начала столетия в качестве банкиров и купцов, изготовителей париков и парфюмерии, книготорговцев и фабрикантов модных изделий, ввели в обиход не только французские товары, но и оказали влияние на вкус и правила приличия в бюргерском обществе.

Классическое столетие — от коронации короля до краха Старой Пруссии

Первый король

Когда курфюрст после долгих переговоров и больших жертв добился согласия императора на возвышение герцогства Пруссия до королевства, а его самого до короля Пруссии, Кёнигсберг с его почти 40000 жителей был вдвое больше Берлина. Своими стенами и воротами, узкими улицами и пристройками перед домами город производил впечатление средневекового, да и замок был ещё таким, каким его оставили герцоги Альбрехт и Георг Фридрих. Различными мануфактурами, кофейнями и чайными, новыми домами французских и английских купцов в трёх городах, дворянскими поместьями в слободах, новой ратушей в стиле ренессанса в Альтштадте, с реформатской церковью, построенйой старшим строительным директором курфюрста Иоганном Арнольдом Нерингом, Кёнигсберг покидал средневековье, врастая в новое время. Коронация короля во многом способствовала изменению внешнего вида города.

Коронация стала прежде всего придворным праздником, в котором горожане участвовали только как зрители. Она не столько относится к истории города, сколько к истории прусского государства, но отложилась в памяти кёнигсбержцев впечатляющим спектаклем. 18 января — «День коронации» — остался праздничным днём Кёнигсберга.

Семья курфюрста вместе с многочисленными придворными и огромным обозом прибыла в Кёнигсберг 29 декабря 1700 года. Тот факт, что наступает новое столетие, обошли вниманием, но через несколько дней курфюрст официально сообщил членам муниципалитета и пасторам о своей коронации. 17 января Фридрих учредил первый прусский орден, Орден «Черного орла» с девизом suum cuique (каждому своё).

День коронации, вторник 18 января 1701 года, был типичен для восточно-прусской зимы: много снега, солнце и мороз. Народ, толпившийся на улицах, поначалу мало что видел. Коронация проходила в замке в три приёма перед придворным обществом. Сначала курфюрст короновал себя и свою супругу в аудиенц-зале замка. То обстоятельство, что он не разрешил себя короновать, а сам возложил на себя корону, причём не в церкви, а в светском помещении своего замка, говорит само за себя. Затем последовала присяга сословий в приёмном зале. И только после этого их высочества вместе со всем двором, депутатами сословий, университетскими профессорами, духовенством и высшими чиновниками направились в Замковую церковь, украшенную золотом и пурпуром. Здесь состоялся последний, то есть самый малозначительный акт — миропомазания. Придворный проповедник-кальвинист Урзинус, специально по этому случаю возведённый в сан епископа, совершил миропомазание королевской четы, преклонённой перед алтарём под тронным балдахином. Фанфары и литавры, звон церковник колоколов и гром орудий оповестили торжествующий народ об этом великом событии. Кёнигсберг стал королевской резиденцией.

Из продлившихся до марта празднеств, в которых теперь участвовали и магистрат и горожане, следует выделить: освящение немецкой реформатской церкви Бургкирхе, состоявшееся 23 января, где король, вопреки всем традициям, появился в Божьем храме с короной на голове; учреждение королевского приюта для 12 лютеранских и 12 реформатских мальчиков и 6 дворянских сирот, что явилось свидетельством нового времени духовной и социальной толерантности; признание пиетистской^{68} школы, которую в 1697 году основал чиновник лесного ведомства Теодор Геер, названной Королевской Фридрихсколлегией. Это было первое учебное заведение, возникшее не на основе церковной школы и не принадлежавшее ни одному из трёх городов, так как было расположено в слободе. В духе толерантности король в 1703 году позволил кёнигсбергским евреям устроить в Трагхайме своё кладбище. Предводителем их общины выступал богатый ювелир Иеремиас Бендикс, который приобрёл дом в крепостной слободе. Это был исключительный случай, так как евреям не разрешалось приобретать землю в частное пользование. Они жили по особому закону, как и повсюду в Германии, но не в гетто.

Государство в те времена относилось к своим подданным терпимее, чем они сами друг к другу. Ссорились между собой евреи, в университете сторонники Аристотеля с картезианцами^{69}, в духовенстве ортодоксы с пиетистами. Король не был религиозным борцом, но взяв под свою защиту от завистников пиетистскую школу Геера, он проложил дорогу мировоззрению, которое овладело и следующим поколением.

Фридриха больше всего занимала идея превращения Кёнигсберга в королевскую резиденцию. Ему повезло — в лице Иоахима Людвига Шультхайса фон Унфридта он нашёл зодчего, который оказался способным придать городу новый облик, соответствовавший вкусу «регулярности» и «равномерных пропорций». Унфридт создал королевский строительный надзор, который следил за сносом всех будок и пристроек, сужающих улицы, за соблюдением фасадных линий домов. При этом он часто натыкался на неразумие и устаревшие привилегии городского магистрата. В королевских слободах Унфридт имел больше прав. Важнейшей его работой стала перестройка замка в резиденцию, отвечающую стилю барокко. На месте крепостных стен и рвов на восточной стороне заложили репрезентативную Замковую площадь. Что касается самого замка, то была построена лишь его юго-восточная часть. Большая часть замка Альбрехта, к счастью, уцелела, так как скупой Фридрих Вильгельм Ⅰ приказал прекратить работы. В результате восточная сторона сохранила до разрушения своё двойное лицо, знакомое каждому жителю Кёнигсберга: Дом Альбрехта в северной части и постройки Унфридта в южной.