Кенгуру - [17]

— Трансформатор у нас полетел, всех в девять отпустили. И ночной смены не будет... Ну, дай же мне войти.

Варью окаменело стоял посреди комнаты, уже одетый... «Может, в окно выпрыгнуть?» — подумал он, но тут же отказался от этой мысли. Ему казалось, Жожо обязательно придумает что-нибудь, чтобы спасти положение. С веранды послышались шаги. Проскрипела кухонная дверь. Что-то бухнуло об пол: должно быть, хозяйственная сумка. И вот открылась дверь в комнату, щелкнул выключатель. В комнате вспыхнул яркий свет.

— Здравствуйте,—сказал Варью.— Хорошая сегодня программа по радио. Я, знаете ли, любитель... —Худощавая, маленькая женщина уставилась на смятую постель. Варью смог еще выдавить из себя:—...музыки...

Маленькая женщина развернулась и влепила затрещину стоящей позади нее дочери. Та упала. Варью шагнул вперед, пытаясь объяснить ситуацию.

— Не трогайте Жожо... Дело в том, что у нас с ней лады...

— Что-о?! — вне себя завопила женщина.

— У нас с ней... в общем, у нас с ней дело на мази...

— На мази?!

Жожо тем временем поднялась и робко пыталась ухватить мать за руку.

— Мама... мама... Он хочет сказать, что мы с ним ходим вместе...

— Что делаете? — переспросила женщина, бросив взгляд на тахту.

— Ходим...— ответила Жожо.

— С этим прохвостом?..

— Мама, послушай... он не прохвост, он даже по-английски умеет говорить... Ворон, скажи что-нибудь по-английски...

— I love you...

Худощавая усталая женщина обернулась и посмотрела на дочь.

— Что он говорит?

— Он говорит: не сердитесь, мадам...

— Как это — не сердитесь?! Мы тебя этому учили?! Мы с отцом двадцать пять лет работаем, спины не разгибая. Я подручной была у каменщиков, потом в школу записалась, потому что я всегда мечтала человеком стать. Выучилась на крановщицу. А вы — вы знаете, что это такое: восемь часов в день на мостовом кране работать, в литейной?.. Что вам работа?.. Вам работа... Для этого мы тебя растили?..

—Я тоже работаю, мама.

— Полтора года! А целых семнадцать лет я тебя кормила, ты... ты...

— Мама!

— Я в тридцать два года первый раз в театре была. В награду за хорошую работу! Так даже выход сама не могла найти. Я тогда плакала даже — а ты теперь...

— Мы потом вместе пойдем в театр. Я-то найду выход...

— Ах ты... ты... Ты еще смеешь меня учить!

Я работаю, а ты в это время хулиганов в мою постель таскаешь!

— В свою постель. Это моя постель, мама. Я ее ровно год как купила, на свою зарплату А Ворон не бездельник вовсе, а шофер.

— Могу себе представить...

— Точно. Он в «Волане» работает, как папа и я.

Маленькая женщина осеклась. Она уставилась на Варью, словно только что его увидела; дотом покачала головой.

— Такого шофера я еще не видела.

Варью был бы рад каким-нибудь образом очутиться на улице, но путь к отступлению был закрыт, да и жалко ему было Жожо; теперь она казалась ему куда более привлекательной, чем когда-либо раньше.

— Я в самом деле шофер,— сказал он.

— Тогда стыдитесь! Шофер, а влезает в порядочный дом, как... Вы знаете, сколько лет мы копили на этот дом?

— Пятнадцать. И еще двадцать лет надо ссуду выплачивать... Жожо сказала.

— Нахал!

— Мама...— снова заговорила Жожо,— не стоит так волноваться. Ничего такого не случилось.

— Ах, ты... Хочешь еще схлопотать?

— Серьезно, мама.

— Если отец узнает, он тебя убьет на месте. И этого тоже, — она ткнула большим пальцем в сторону Варью.

— Откуда он узнает? — спросила Жожо.

— Я ему скажу.

— Не скажешь, мама.

— Скажу. Такое я не буду скрывать.

— Я же знаю, мама, что не скажешь...

— Еще как скажу, вот увидишь. Пусть только домой приедет. Прямо в воротах и скажу. Я скрывать не буду... Работаешь, работаешь как лошадь, а тут...

— Мама, ты не забывай, что я уже совершеннолетняя. Голосовать имею право, зарабатываю сама, в КИСе состою, в профсоюзе...

— Кроликов ты накормила? — оборвала ее мать.

— Нет.

— Не накормила кроликов?!

— Нет.

— Вот! Отец — в Пакше, я — в литейной, в сорокаградусной жаре, газом дышу, а ты даже кроликов не можешь покормить. Все отцу расскажу!

Жожо повернулась к Варью:

— Знаешь, Ворон, с тех пор как брата в армию взяли, мне приходится кроликов кормить.

— Кролик — полезное животное,— сказал Варью, нервно переминаясь с ноги на ногу. Ему уже очень не терпелось уйти.

— Нет, я больше этого не выдержу,— сказала мать и ушла в кухню.

Слышно было, как она открывает шкаф и наливает себе палинки.

— Что теперь будет? — спросил Варью у девушки.

— Ничего. Иди спокойно домой.

— А если она отцу расскажет?..

— Не бойся, не расскажет... Даже хорошо, что ты с ней встретился.

— Почему хорошо?

— Чтобы ты видел, какая я... Какие мы. Я хочу, чтобы ты это увидел. Хочу, потому что люблю тебя. — Жожо подошла к парню, поцеловала его. Варью постепенно обретал присутствие духа. Он направился к выходу. Проходя мимо открытой двери в кухню, он остановился, смущенно сказал:

— Так я тогда... До свидания.

Мать Жожо поманила его пальцем:

— Зайдите-ка на минутку!

Варью вошел в кухню, за ним Жожо. Женщина взяла вторую стопку и налила Варью палинки. Они чокнулись. Когда стопки опустели, она тут же ополоснула их и убрала вместе с бутылкой в буфет.

— В самом деле шофер? — спросила она.

— Конечно, — сказал Варью. — И всегда был шофером.