Кенгуру - [11]

— Вы кого ищете, молодой человек?

«Лед Зеппелин» как раз начал «Там, на крыше». Варью не обернулся, чтобы ответить старухе. Под стенами домов лежал толстый слой высохшего, грязно-серого птичьего помета: наверху, в дырявых водосточных желобах, мостились сонмы голубей. Их возня, унылое воркование вливались в монотонный гул мчащихся по проспекту Тёкёли машин.

Иштван Варью прекрасно понимал, что светловолосая девушка, которую он оставил у пристани в Пакше, теперь наверняка в Богларе, а то и еще дальше: в Фоньоде, в Кестхейе. И все-таки ему казалось: пройдя по улице Незабудка, он узнает о девушке что-то такое, что приблизит ее к нему. Он слушал музыку, смотрел на дома, на раскрытые окна первых этажей. Из окон, улегшись грудью на подоконник, глазели на улицу праздные старухи, будто дело происходило совсем и не в столице, а в каком-нибудь зачуханном, провинциальном городишке. Вокруг овощной лавки и бакалейных магазинчиков толпились женщины. Из парикмахерского салона «Моника» вывалилось несколько обалдевших девушек, явно из пролетарских семей; неестественно прямо держа шею, они гордо понесли домой свои прически. Машины еле тащились по мостовой и, когда из-за угла, с улицы Гараи, выскакивал 78-й троллейбус, жались к самому тротуару, чтобы дать дорогу красному чудовищу. Единственной достопримечательностью улицы Незабудка был продавец содовой на своем надрывно тарахтящем мотоцикле времен второй мировой войны. Останавливаясь через каждые тридцать метров, он звонил в колокольчик и начинал вынимать из фургончика, установленного на месте коляски, бутылки с содовой, сразу по две штуки. Несколько бутылок он передавал в окна первого этажа, потом заходил в подворотни. Вокруг мотоцикла собирались детишки и бледные женщины в халатах. Когда клиентура иссякала, продавец тащился на новое место.

Как раз в тот момент, когда ансамбль «Осмондс» начал играть «Диких лошадей», Варью увидел синий «фиат» с итальянским номером. Машина медленно ехала вдоль тротуара и невдалеке, метрах в двадцати, у кафе «Танго», остановилась. Из машины вылезли два старикана, за ними парень с внешностью маффиозо. Они проследовали в «Танго». Варью остановился перед входом, заглянул в помещение. Увидел он не слишком много: внутри был полумрак. Тогда он выключил магнитофон и тоже вошел.

«Танго» представляло собой нечто среднее между старыми провинциальными кофейнями и модерновыми «эспрессо». Столики, размером побольше, чем в «эспрессо», не были, однако, такими широкими и массивными, как в кафе. Стойка бара, залитая опаловым неоновым светом, красноречиво говорила о том, что выручка данной торговой точки зиждется в основном на горячительных напитках. На полках было буквально все — от коньяка до бутылочного пива. У стены почти в самом углу тускло поблескивало пианино; за ним сидела высокая, стройная девушка, она играла какой-то старый фокстрот и курила. В длинном красном мундштуке торчал не то «Мункаш», не то «Кошут». За стойкой варила кофе молодая цыганка; третья девушка как раз обслуживала итальянцев. У девушки было смуглое креольское лицо и совсем светлые волосы. Варью замер, увидев ее. Он сел за столик у двери, полез в карман за сигаретой. Кроме итальянцев, посетители занимали еще два столика. Возле пианино сидел в расслабленной позе старик, одетый в нечто, что когда-то можно было назвать приличным костюмом, и с мечтательным видом слушал старый фокстрот. Между стойкой и итальянцами расположилась веселая компания — пятеро молодых парней, длинноволосых и широкоплечих; среди них бросался в глаза цыган, одетый, как сутенер. Они дули пиво, столик был сплошь уставлен бутылками.

Варью закурил и стал ждать. Смуглая блондинка болтала с итальянцами. «Точно как та баба, о которой светловолосая говорила в машине,— думал Варью («Cio ё vero»[7],— слышался голос блондинки.).—Если у нее волосы везде светлые, то, наверное, та самая... Да как это узнать?» — размышлял он. «Sta attento»[8],— сказал один из стариков итальянцев и поманил девушку пальцем, чтоб нагнулась поближе. Они долго шептались; Варью улавливал только неясные звуки. Потом снова послышался голос девушки:«Ci sto... Vedremo... Alle died»[9].

Варью помахал рукой: дескать, заказ. Смуглая блондинка подняла было глаза, но так и не смогла оторваться от своих итальянцев: те совсем засыпали ее быстрой речью. Варью терял терпение.

— Прего![10]—сказал он и сам удивился смелости, с какой произнес это единственное итальянское слово, неизвестно откуда всплывшее в памяти.

Смуглая блондинка тоже удивилась. Она подняла голову и подошла наконец к нему:

— Che comenda?[11]

Варью рассмеялся и разразился «итальянской» речью:

— Чинквеченто арестанти ресторанто унмо-менто...

Лицо блондинки исказилось досадливой гримасой:

— Слушай, приятель, шел бы ты в...

— Принеси бутылочку пива,— сказал Варью, примиряюще улыбаясь.

Блондинка пошла к стойке и молча принесла ему бутылку и стакан.

— Постой минуту,— сказал Варью.

— Чего тебе еще?

— Который из них скупает лошадей?

— Тебе какое дело? — сказала блондинка, нервно оглянувшись на пьющих пиво парней.

— Надо.

— Который спиной сюда сидит. Ты что, сыщик?