Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни - [35]

Фундаментальный провал «капиталистического» способа организации производства – это специфическая особенность сельского хозяйства, и ей нужно найти какое-то объяснение. Проще всего успех семейных хозяйств объяснить вмешательством государства. В XX веке крупные хозяйства и, прежде всего, латифундии, имели дурную славу, и на то были идеологические и политические причины. С конца XIX века лозунг «Землю – крестьянам!», словно боевой клич, призывал к народным бунтам, и победоносные мексиканская и, в первую очередь, русская революция дали надежду на его осуществление. После Первой мировой войны руководители новых государств в Восточной Европе провели земельную реформу, чтобы с ее помощью завоевать поддержку населения и отбить желание идти по русскому пути (Jorgensen 2006). Схожим образом, опасаясь, что пример коммунистической революции в Китае станет заразительным, земельную реформу после Второй мировой войны предприняли страны Азии и другие развивающиеся государства. Кинг (King 1977) насчитывает двадцать три крупные земельные реформы в период после 1975 года. Однако потребность реформ остро ощущалась не только в бедных странах, над которыми нависала угроза революции. В Европе, где начиная с XIX века избирательными правами начали пользоваться арендаторы и сельскохозяйственные рабочие, земельная аристократия постепенно утратила часть своего политического влияния. В некоторых странах, например в Италии, латифундии разделили насильственным образом, тогда как в других, в том числе в Великобритании, помещиков заставили продать свои имения, установив запретительно высокие налоги на наследование и ограничив размер сельскохозяйственных рент в периоды высокой инфляции (Swinnen 2002).

Тем не менее государственное вмешательство – лишь одно, в лучшем случае, частичное объяснение успеха семейных хозяйств. Земельная реформа могла передать участки крестьянам, но она не гарантировала, что в долгосрочном периоде семейные хозяйства выживут в конкурентной борьбе, если при этом не будут жизнеспособны в экономическом плане. Были случаи, когда реформы в итоге кончались потерей новыми фермерами земли и хозяйств в пользу более крупных владений. Иногда они выживали только благодаря государственным субсидиям. Но в большинстве случаев семейные хозяйства действовали и процветали без особой помощи от властей. Причину их успеха можно сформулировать в одном предложении: издержки на надзор над наемными работниками в хозяйствах «капиталистического» типа превышали выгоды от возделывания земли в крупном хозяйстве и соответствующую экономию за счет расширения производства.

Надзор над работниками требует больших расходов во всех секторах, однако в сельском хозяйстве он особенно дорог по двум причинам. Во-первых, сельскохозяйственные рабочие рассыпаны по большой территории, а не собраны под одной крышей. Во-вторых, ненадлежащее исполнение некоторых задач (например, подрезка ветвей) может наносить серьезный, долговременный урон, который, что самое главное, трудно быстро выявить. Небрежный работник может с легкостью снять с себя ответственность и списать все на природные факторы. Кстати, на жатве – ограниченной во времени и пространстве задаче – помощников крестьяне нанимали издревле. Однако в большинстве операций наибольших усилий от работника можно добиться, только если дать ему право на часть продукта. Это условие выполняется по определению в хозяйствах, где крестьянин сам владеет землей, поскольку только ему принадлежит весь урожай, за исключением части, отдаваемой в виде налога, и поскольку он прикреплен к земле долгосрочными интересами. Другой вариант предполагает, что собственник, не возделывающий землю, и семейство земледельцев вступают в соответствующее соглашение об аренде. Довольно легко стимулировать работника повысить свою производительность, если он имеет право на долю совокупного урожая (издольщина) или на весь урожай, за исключением некоторого заранее определенного вычета (система аренды с твердой рентой). Труднее разработать такое соглашение, при котором у арендатора не возникало бы соблазна нарастить производство в краткосрочном периоде ценой ущерба для хозяйства в целом, но при этом он смог бы возместить свои вложения в землю. И действительно, сельское хозяйство изобилует самыми разнообразными видами контрактов, которые лучшие специалисты изучали, пытаясь обнаружить свидетельства неэффективности и/или эксплуатации. Исследований об издольщине громадное количество и рассмотреть их здесь не представляется возможным. Достаточно будет подчеркнуть, что данные о размерах хозяйств в сочетании с данными о типах арендных отношений показывают, что арендаторы – это второй по распространенности тип организации сельскохозяйственного производства после семейной фермы, владеющей землей. Таким образом, этот род контрактов, при всех своих несовершенствах, оказался более эффективным по сравнению с индивидуальным контрактом между наемным работником и управляющим/собственником «капиталистического» хозяйства.

В промышленности крупные фабрики намного эффективней маленьких мастерских (см. гл. 2 настоящего тома), однако в сельском хозяйстве это не так. Почти все трудосберегающие нововведения (новые сорта семян, удобрения, схемы севооборота) нейтральны в отношении масштаба производства, то есть одинаково применимы и на маленькой ферме, и в крупном имении. С другой стороны, большинство сельскохозяйственных машин прибыльно, только если масштаб производства (к примеру, площадь убираемого урожая с помощью комбайна) превышает некое минимальное пороговое значение. В своей знаменитой статье, породившей очень большие споры, Дэвид (David 1971) утверждал, что в 1840-е и 1850-е годы многие американские хозяйства не стали внедрять механическую технику, поскольку их пашня не достигала минимального размера, оправдывавшего покупку жатки. Не так давно ряд авторов исследовал вопрос, существовали ли похожие пороговые эффекты и в случае с внедрением тракторов в США и других развитых странах (Duffy-Martini and Silberberg 2006). Они применяли разные методики и получали разные результаты, однако в общем и целом не могли подтвердить вывода, что маленький размер хозяйства создавал серьезное препятствие для механизации. В краткосрочном периоде фермеры с успехом решали проблему покупки техники, приобретая ее в складчину или арендуя у специальных организаций на договорных началах. В долгосрочной перспективе потребность в механизации была одной из причин укрупнения хозяйств в странах ОЭСР, наряду с оттоком населения в города, старением людей, занятых фермерством, и в ряде случаев – государственной политикой субсидирования крупных хозяйств (самый важный пример которой – так называемая структурная политика в Европейском союзе). Но с какой бы стороны мы ни смотрели на этот вопрос, оптимальный размер полностью механизированного хозяйства очень мал, если сравнивать его с оптимальным размером завода в такой отрасли с высокой экономией за счет масштаба, как автомобилестроение.