Кельтский круг - [92]
— Нет, тут вообще никто не убирает, — сказал он. — Но ведь за собой слепые умеют ухаживать?
— Я вообще не вижу в этом необходимости… — возмущенно возразил Эрвин. Хафнер глупо и бестактно заржал, но Эрвин не обратил внимания на его оскорбительный смех и несколько раз мазнул по прилавку грязной тряпкой. — Я хозяин этого бара. Я заправляю тут делами. Не мое дело — махать веником.
— Итак, отвечаю на ваш вопрос… — Тойер брезгливо поморщился. — Если обойдется без летального исхода, то я не уверен, грозит ли вам обвинение в соучастии. Но обо всем безобразии, которое тут творится, мы сообщим в службу надзора за экономической деятельностью. А может, и не станем. Те, кто сюда приходит, сами виноваты. — Полицейские ушли.
Пока они устало брели через парк, по-прежнему залитый ласковым солнечным светом, Тойер размышлял над терзавшим его противоречием. Еще ему хотелось пива.
— Если он ухитрился ударить Кильманн ножом, значит, он мог бы и без нее осуществить свою месть…
— Вероятно, он считал себя слабее, чем был на самом деле. И только потом, когда начал действовать, обрел уверенность в своих силах… — Лейдиг пожал плечами. — Дерьмо все это, с начала до конца дерьмо. — На сей раз крепкое словцо далось ему без труда.
Шеф группы продолжал ломать голову над неразрешенными противоречиями. Еще далеко не все было ему ясно, но он не сомневался в своей правоте. В этот момент они как раз проходили мимо импровизированного лагеря своих гессенских коллег. Людевига еще не увезли, он сидел в зарешеченном микроавтобусе; один из полицейских достал из кармана ключ зажигания.
— Минуточку! — закричал Тойер и рванул раздвижную дверцу. — Господин Людевиг! С каких это пор вы можете так ловко орудовать ножом?
Калека смотрел мимо него, оставив вопрос без внимания.
— Вот забавная штука, — сказал один из местных коллег. — Мы обнаружили ее у задержанного. — Он показал Тойеру бутылочку из коричневого стекла. — Цианистый калий, насколько я могу судить. Ведь в темноте он мог просто отравить ту женщину. Где только он ухитрился раздобыть эту дрянь?
— Будучи инвалидом, вы можете заказать яд по Интернету в одном из современных агентств, пропагандирующих эвтаназию, — презрительно сообщил Людевиг. — Только, разумеется, заплатите соответственно.
— Так вы ее хотели отравить или себя? — Тойер попытался пронзить его взглядом, но у него тут же заболела голова.
Людевиг снова надел на себя маску человека, далекого от мирской суеты.
— Вчера вечером блядь, та, другая, которая называла себя моей женой, как-то до всего докопалась… Ну, разозлилась и хотела меня… — Тут его голос дрогнул, и он сообщил со слезой: — Хотела меня ударить. Высмеивала меня. Да, я и не подозревал, но моих сил хватило на то, чтобы удержать нож и направить его в нужное место. А сегодня приехал какой-то ее козел, которого я не знаю. Сначала я подумал, что это таксист, по ложному вызову. И опять у меня хватило сил. Поезжайте, господин комиссар, со своими молодыми кретинами. Вы найдете еще трупы. Это верно, у меня хватило сил. Теперь я уже не страдающая и бессильная душа, а эго, способное на поступок.
— Жопа с ушами, это будет точней, — тихо сказал Тойер. — Да, ваш глупый план, вероятно, состоял и в том, чтобы самому уйти из жизни и тем самым избежать кары. Иначе зачем вам яд, раз вы теперь так мастерски владеете ножом. Правда, для этого вы слишком трусливы.
Что-то дрогнуло в лице Людевига. Тойер взялся за мобильный телефон.
Назад они решили мчаться как можно быстрей. Тем не менее уже вечерело, когда Штерн остановил машину возле шлирбахской виллы. По дороге почти не разговаривали. На сей раз произошло слишком много убийств, чтобы сыщики могли испытывать хоть какое-то удовлетворение. Примерно так думал Тойер, понимая, насколько абсурдно говорить, что смертей мало или много, но других слов у него не нашлось. Людевиг ничего не выиграл, выиграла только смерть, а то, что теперь паралитик попал за решетку, уже ничего не меняло.
В сотне метров от виллы стояло полицейское заграждение; группу Тойера узнали и немедленно пропустили.
— У меня кончились сигареты, — мрачно сообщил Хафнер. — Такого со мной не случалось уже много лет. А ведь в баре я не курил столько часов…
— Двадцать минут, — уточнил Штерн. — Пока не зажгли свет.
— Просто Матиас и рыжие бабушки были слишком потрясены. — Лейдиг зло засмеялся. — Вероятно, мы показались им невероятно опасными, им и в голову не пришло, что нам тоже могла потребоваться помощь.
Когда они вышли из машины, коллеги встретили их с перекошенными от потрясения лицами.
— Что, так и есть? — удрученно спросил Тойер. — Два трупа? Женщина и мужчина?
К нему подошел Шерер и отвел в сторону.
— Женщина убита, мужчина тяжело ранен, еще неизвестно, выживет ли. Это Зельтманн.
У старшего гаупткомиссара Иоганнеса Тойера подогнулись от неожиданности колени, и он сел там же, где стоял, — прямо на землю.
20
Выяснилось, что Зельтманн был последним любовником фрау Людевиг. Уже поэтому он так активно сопротивлялся предложению Тойера установить наблюдение за виллой. Как это отразится теперь на его профессиональной карьере, было неясно.
Во рву обезьянника гейдельбергского зоопарка находят тело подростка — четырнадцатилетнего Анатолия. Случай кажется ясным: мальчишка ночью пролез сквозь дыру в ограде и стал жертвой агрессивного самца гориллы, испуганного вторжением на его территорию. Однако гаупткомиссар Тойер, доверяясь своему чутью, не спешит закрыть дело, хотя у него нет ничего, кроме смутных подозрений. Некоторое время спустя в обезьяннике обнаруживают еще один труп — юноши-цыгана. Если свидетели не отыщутся, Тойеру придется впервые в истории юриспруденции допрашивать гориллу.
Комиссару Тойеру и его группе начальство не поручает серьезных расследований. Однако когда полиция Гейдельберга вылавливает из реки утопленника, о котором никто ничего не знает, сыщик принимается за разработку этого дела, сразу заподозрив, что речь тут не идет о несчастном случае. Вскоре выясняется, что покойный зарабатывал на жизнь нелегальным и небезопасным ремеслом. Тойер получает энергичную помощницу в лице молодой сотрудницы прокуратуры Бахар Ильдирим, но время торопит: в Гейдельберге обосновался некий приезжий, который, выполняя тайный заказ, идет по трупам.
Под стеной Гейдельбергского замка найдена мертвой юная Роня Дан. Через день разбивается, выпав из окна собственного дома, местный пастор. В кармане покойного обнаруживается адресованная ему Роней записка, содержание которой позволяет предположить, что девушка была от него беременна. Начальник отделения полиции «Гейдельберг-Центр» Зельтманн выдвигает свою версию происшедшего: пастор, убив шантажировавшую его девушку, не вынес мук совести и покончил с собой. Дело закрывается. Однако чутье подсказывает гаупткомиссару Тойеру, что настоящий убийца жив.
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…
Они — сотрудники скандально знаменитого Голливудского участка Лос-Анджелеса.Их «клиентура» — преступные группировки и молодежные банды, наркодилеры и наемные убийцы.Они раскрывают самые сложные и жестокие преступления.Но на сей раз простое на первый взгляд дело об ограблении ювелирного магазина принимает совершенно неожиданный оборот.Заказчик убит.Грабитель — тоже.Бриллианты исчезли.К расследованию вынужден подключиться самый опытный детектив Голливудского участка — сержант по прозвищу Пророк…
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
Маньяк по прозвищу Мясник не просто убивает женщин — он сдирает с них кожу и оставляет рядом с обезображенными телами.Возможно, убийца — врач?Или, напротив, — бывший пациент пластических хирургов?Детектив Джон Спайсер, который отрабатывает сразу обе версии, измучен звонками «свидетелей», полагающих, что они видели Мясника. Поначалу он просто отмахивается от молодой женщины, утверждающей, что она слышала, как маньяк убивал очередную жертву в номере отеля.Но очень скоро Спайсер понимает — в этом сбивчивом рассказе на самом деле содержится важная информация.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.