Кельтика - [32]

— Идем к костру, — предложил я, и он позволил отвести себя к теплу и относительной безопасности.

— День для меня закончился навсегда, — прошептал он, прихлебывая горячий бульон из чашки. — Она набросилась неожиданно. Вся из светящегося прекрасного дерева. Она появилась из ниоткуда и забрала у меня свет. Теперь только ночь. Только темнота. Она убьет меня, если я пойду на корабль еще раз…

Она? Леманку имеет в виду Арго? Добрый, заботливый Арго сделал такую страшную вещь? Я не мог в это поверить, но Леманку продолжил:

— Я должен отправиться в ее лес, должен выпросить у нее жизнь.

— В чей лес?

— Миеликки. Миеликки вселилась в корабль. Ясон хотел очень хорошее дерево, а лучше этой березы в ее лесу нет. Прекрасная береза. Я-то думал, что делаю все правильно. Теперь мне придется расплачиваться за ошибку своей жизнью и слепотой. И вам придется расплачиваться. Вам нужны добрые боги, если вы хотите плыть на этом корабле.

Пришли жена и две дочери Леманку, младшая расплакалась, увидев искалеченное лицо отца. Жена со знанием дела обрабатывала раны, но при этом постоянно бросала на меня сердитые взгляды.

— Ты должен был знать. Ты мог его остановить, своего друга, этого призрака.

Она имела в виду Ясона.

— Остановить его?

— Он очень хотел то дерево. Он обманул моего мужа сладкими словами. Но ты… ты же видишь дальше, чем мы. Я чувствую в тебе силу. Ты мог остановить его. А теперь корабль убьет вас всех.

Как быстро она разобралась в случившемся. Возможно, без нашего ведома соседи Леманку приводили доводы, почему не следует брать дерево в лесу Миеликки, пытаясь отговорить его, но несчастный корабел отвечал, что богиня всегда давала ветки и бревна на строительство кораблей. Так все обычно и происходило.

Да, давала. Но давала на корабли для своего народа. Для тех, кто охотился в ее лесах и плавал по ее озерам и рекам. Но не на корабли, которые приплыли оттуда, где встает Бдящее Око. На корабли чужаков, у которых в киле прячутся чужие духи.

Миеликки была своенравной. А сейчас она находилась на Арго и не была этому рада.

Я ожидал, что Ясон, узнав о случившемся, ответит в своей обычной манере, то есть вспышкой гнева и сердитыми упреками. Но он повел себя в другой своей манере, а именно проявил глубокое участие к Леманку, но при этом внес вполне практичные предложения:

— Он прекрасно разбирается во всем, что касается кораблей. Он может передвигаться по кораблю на ощупь. Если он скажет мне, куда забить гвоздь, я забью этот чертов гвоздь! Подлечите его, и пусть возвращается к работе.

Как и следовало ожидать, Ясон не признавал опасности, которую приписывали новой покровительнице Арго.

— Своенравная? Они все своенравные! Попробуйте убедить меня в обратном. Разве мы не могли бы добраться до Колхиды, украсть руно и вернуться в Иолк, уложившись в один сезон, и не потерять ни одного человека? Легко могли бы, если бы богиня нам это позволила. Но она хотела повеселиться. Она играла в сложные игры с другими богами, с другими духами, с другими тенями в горах! Я знал все это еще до того, как у меня выросла борода. Отправляясь в поход, мы рискуем, а среди нас далеко не все рождены для таких приключений. Напомни мне, сколько тебе лет, Антиох?

— Очень много.

— Тогда не притворяйся, что не понимаешь, о чем я говорю.

Я, конечно, представлял, о чем он говорит, и проворчал:

— Одиссей тоже так думал.

— Одиссей был самонадеянным, — тотчас возразил Ясон, уловив насмешку, и посмотрел на меня жестким взглядом. — Одиссей бросил вызов Посейдону и был наказан. Я не бросаю вызов… я просто говорю, что знаю. Я знаю и принимаю. Я никогда не оспаривал ничьи права, только раз в жизни я предъявил Медее свои права на сыновей. А Медея была колдуньей, а не богиней. Теперь она мертва, ее съели черви, из нее вырос чертополох! Я не считаю, что я лучше богов, Антиох. Меня нельзя сравнивать с этим глупцом Одиссеем.

— Он не был глупцом.

— Он был хитрецом, согласен. Но он слишком часто открывал рот. Поэтому… он дурак. Он заслужил свою судьбу.

— Он сам ее выбрал.

— Заслужил, выбрал — какая разница? Он был стратег. Какой замечательный трюк: тащить по берегу с помощью лошадей перевернутый корабль. Благодаря ему они попали в Трою и захватили ее изнутри. Он был очень умен. Не сомневаюсь, что он сам все это придумал — как спрятать людей в деревянном коне, — все это родилось в его светлой голове. Я отдаю ему должное. Но вместо того чтобы принести жертву богам, пусть и незаслуженную, он пренебрег ими. А это уже не признак ума… Я никогда не допущу такого промаха. Ты слышишь меня, Миеликки? Помоги нам в нашем походе, и я преподнесу тебе любую жертву на бронзовом блюде! Клянусь своей жизнью.

Безрассудный человек. Я видел, что он за мной наблюдает, весь вид его выдавал силу, решимость и вызов. Когда он плавал за руном, он был молод, а Одиссей был старше, мудрее и самонадеяннее. Теперь Ясон старше и злее. Он постарел, но, как вино на затонувшем корабле, не видел жизни и никому не дал счастья. Он как бы состоял из двоих: один — еще молодой человек, готовый к сражениям, и другой — уже пожилой и хитрым. Его средний возраст прошел впустую, как жизнь того полого коня, которого тащили лошади, а троянцы впустили в город. Тот конь таил в себе греков, спрятавшихся в двойной обшивке, пустой внутри, как обшивка Арго, таящая пустоты, скрытые от нас, где прячется призрак и целый призрачный мир, который мог нападать и ослеплять того, кто приблизится, будь то мужчина или женщина.