Келе - [33]

— Ну, видишь, — ласково пошутил Берти, — нечего бояться, не откушу я тебе нос…

Келе не шелохнулся. Правда, в первый момент его пронзила былая неприязнь к человеку, но чувство это сразу же прошло: теперь аист жил в другом мире, и законы у этого мира были тоже другие.

Аист не отходил от двери, пока Берти и Янош Смородина сгребали снег, и про себя решил, что лопата и метла не опасны, поскольку они подчиняются человеку.

На дворе заметно рассвело, а позднее в разрывах между облаками даже проглянули кусочки чистого неба. Вокруг колодца было расчищено пространство для домашней птицы, дорожки все разметены, и едва Смородина успел распахнуть дверцы птичника, как стайка кур выпорхнула на заснеженный двор. Они тут же увязли в снегу и, испуганно кудахтая, стали выбираться на расчищенную дорожку. Тем временем гуси успели без помех прошествовать к насыпанной кукурузе, не говоря уже о пронырливых утках, которые принялись глазеть по сторонам на заснеженную округу лишь после того, как на земле не осталось ни одного зернышка кукурузы.

— Кря-кря-кря, как пр-ре-кр-расно вокруг! Теперь перья у нас станут белые-пребелые, а лапки красные, верно, соседушки?

Но гуси, к которым относился вопрос, о чем-то тихонько совещались между собой и не удостоили уток ответом; а впрочем, утки ответа и не дожидались. Они разбрелись по снегу и с любопытством посматривали на аиста, который все еще стоял в дверях сарая.

— Не холодно тебе, Келе? Нам тоже ни чуточки не холодно. И как красиво, все бело кругом… — И утки быстро промаршировали дальше.

Кусты живой изгороди скрылись под снегом, и воробьи, молча нахохлившись, расселись по срубу колодца и водопойному желобу.

— А если нагрянет Нерр, этот душегуб, куда нам прятаться, где нам укрываться? — совещались между собой необычайно присмиревшие воробьи.

Опасный для воробьев Нерр — это не кто иной, как ястреб; если бы не он, то с плодовитым племенем Чури не было бы сладу. Но Нерр ежедневно прихватывает двух-трех воробьев себе на обед, и потому воробьиного племени ни прибывает, ни убывает. От ястреба нет спасения, разве что укрыться в густой чаще кустарника. Стоит ястребу застать свою жертву на лету, и несчастная птица, считай, пропала. Да только понапрасну внушают птенцам эту истину старые воробьи: воробьишки с перепугу, вместо того чтобы укрываться в кустарнике, ищут спасения в воздухе — и, конечно, тщетно.

Этот новый, зимний мир для воробьев чужд и неуютен. Насколько голосисты и шумливы бывают они в щедрую, обильную летнюю пору, настолько жалки и бесприютны становятся зимой. А теперь даже спасительный кустарник замело снегом…

Старый Чури подлетел к аисту и уселся на почтительном расстоянии от него

— Я вижу, ты выздоровел, Келе. Рад тебя видеть опять таким же сильным, большим и красивым, как прежде…

Келе будто и не слышал этих льстивых похвал.

— Трудные настали времена… голодно… холодно… — знай чирикал свое старый воробей. — В эту пору нам всегда тяжко приходится.

— Но ведь вы — народ сильный, выносливый… — не удержался от насмешки аист. Старый воробей растерянно умолк; смолкли и все остальные воробьи, обсевшие водопойную колоду.

— А если налетит Нерр, то нам теперь и спрятаться негде. Белый покров скрыл все кусты.

— Чего ты от меня хочешь? — блеснули глаза аиста.

— Ничего, Келе, ровным счетом ничего… Конечно, если бы ты нам позволил залетать к тебе в сарай, когда вдруг объявится Нерр-кровопийца… только в том случае… для ночлега нам и стог сена сгодится.

Аист помедлил с ответом. Конечно, Чури могли бы залетать в сарай и не испрашивая его разрешения, хотя, должно быть, побаивались Келе, когда тот стоял в дверях; с другой стороны, аист терпеть не мог ястреба со всеми его сородичами, а тех из них, что покрупней, так и вовсе остерегался. Боялся он и Шуо, сокола, тот, случалось, не щадил аистов, а орлы, так те прямо-таки охотились на них при перелете.

— Верно, Нерр и все его сородичи — гнусные убийцы, — кивнул аист. — В случае опасности можете залетать ко мне, я разрешаю.

Старый Чури упорхнул на край колоды, к своим собратьям.

— Длинноногий Келе — большой и красивый, — радостно зачирикал он, — Келе теперь нам защитник и друг…

— …Большой и красивый… — подхватила вслед за вожаком вся стая. — Келе сильный, и он наш друг…

И все же в полдень, когда появился Нерр, смертоносной молнией рассекая воздух, воробьиная стая пришла в замешательство. Часть воробьев метнулась к кустам, другие без оглядки кинулись в сарай, так что у ястреба была широкая возможность выбрать себе добычу. Но Нерр не стал выбирать, не стал попусту суетиться: он сразу наметил себе жертву, а затем… со стороны могло показаться, будто воробей сам залетел ястребу в когти и в тот же миг исчез без следа. Однако на этот раз ястреб, видно, был голоден, потому что едва только воробьи успели расхрабриться и выглянуть наружу, как ястреб опять тенью промелькнул у печной трубы, но тут Курри поднял переполох, и воробьи мигом попрятались в сарай.

Нерр в охотничьем азарте устремился было за ними, но в дверях сарая стоял аист, и Нерр от удивления застыл в воздухе.

— А тебе что здесь надо, Келе? Ну, прочь с дороги!