Казни и пытки. Мифы и легенды - [2]
У императора Клавдия также было своеобразное «хобби» лично присутствовать при пытках приговоренных, хотя непосредственного участия в них он не принимал. Император Нерон вошел в историю не только как самодеятельный артист и поджигатель города Рима, но и как палач-любитель. Из всех средств медленного умерщвления Нерон отдавал предпочтение ядам и вскрытию вен. Яд он любил подносить жертве собственноручно, и затем с интересом наблюдал, как она корчится в муках агонии. Других приговоренных он заставлял самих вскрывать себе вены, сидя в ванне, наполненной теплой водой, а к тем из них, кто не проявлял должной решительности, он приставлял врачей, которые оказывали «необходимую помощь». Шли годы, сменяли друг друга императоры, и каждый из них внес свою лепту в развитие этой зловещей сферы человеческого зверства.
Римские императоры получали удовольствие, созерцая экзекуции юных девственниц-христианок, которым раскаленными докрасна щипцами рвали груди и ягодицы, заливали в раны кипящее масло или смолу, вливали эти жидкости во все отверстия. Иногда они и сами исполняли роли палачей, и тогда истязание становилось гораздо мучительнее. Нерон редко упускал возможность истязать эти несчастные создания.
Пытки народов мира
Маркиз де Сад в своих произведениях уделяет достаточно внимания различным видам предсмертных пыток:
Ирландцы обыкновенно помещали жертву под тяжелый предмет и раздавливали ее.
Галлы ломали спину…
Кельты вонзали саблю между ребер.
Американские индейцы вставляют в мочеиспускательный канал жертвы тонкую тростинку с мелкими колючками и, зажав ее в ладонях, вращают в разные стороны; пытка длится довольно долго и доставляет жертве невыносимые страдания. Такие же описания пыток дошли из Древней Греции.
Ирокезы привязывают кончики нервов жертвы к палочкам, которые вращают и наматывают на них нервы; в продолжение этой операции тело дергается, извивается и буквально распадается на глазах восхищенных зрителей — по крайней мере так рассказывают очевидцы.
На Филиппинах обнаженную жертву привязывают к столбу лицом к солнцу, которое медленно убивает ее. В другой восточной стране жертве распарывают живот, вытаскивают кишки, засыпают туда соль, и тело вывешивают на рыночной площади.
Гуроны подвешивают над связанной жертвой труп таким образом, чтобы вся мерзость, вытекающая из мертвого разлагающегося тела, попадала на ее лицо, и жертва испускает дух после долгих страданий.
В Марокко и Швейцарии осужденного зажимали между двух досок и распиливали пополам.
Египтяне вставляли сухие камышинки во все части тела жертвы и поджигали их.
Персы — самый изобретательный в мире народ по части пыток — помещали жертву в круглую долбленую лодку с отверстиям для рук, ног и головы, накрывали сверху такой же, и в конечном счете его заживо поедали черви…
Те же персы растирали жертву между жерновами или сдирали кожу с живого человека и втирали в освежеванную плоть колючки, что вызывало неслыханные страдания.
Непослушным или провинившимся обитательницам гарема надрезают тело в самых нежных местах и в открытые раны по капле закапывают расплавленный свинец; свинец также заливают во влагалище…
Или делают из ее тела подушечку для булавок, только вместо булавок используют пропитанные серой деревянные гвозди, поджигают их, и пламя поддерживается за счет подкожного жира жертвы.
В Китае палач мог поплатиться своей головой, если жертва погибала раньше назначенного срока, который был, как привило, весьма продолжительным — восемь или девять дней и за это время самые изощренные пытки сменяли друг друга беспрерывно.
В Сиаме человека, попавшего в немилость, бросают в загон с разъяренными быками, и те пронзают его рогами насквозь и затаптывают насмерть.
Король этой страны заставил одного мятежника есть собственное мясо, которое время от времени отрезали от его тела.
Тe же сиамцы помещают жертву в сплетенный из лиан балахон, и острыми предметами колют его; после этой пытки быстро разрубают его тело на две части, верхнюю половину тут же укладывают на раскаленную докрасна медную решетку; эта операция останавливает кровь и продлевает жизнь человека, верней получеловека.
Корейцы накачивают жертву уксусом и, когда она распухнет до надлежащих размеров, бьют по ней, как по барабану, палочками, пока она не умрет.
Старая «добрая» англия
В Англии пыток никогда не существовало, — писал Виктор Гюго. — Ведь именно так утверждает история. Что ж, у нее немалый апломб. Мэтью Вестминстерский, констатируя, что «саксонский закон, весьма милостивый и снисходительный», не наказывал преступников смертной казнью, присовокупляет: «Ограничиваясь только тем, что им отрезали носы, выкалывали глаза и вырывали части тела, являющиеся признаками пола». Только-то!» Подобные увечащие наказания (зачастую мало чем отличающиеся от смертной казни) производились публично, дабы подействовать устрашающим образом на потенциальных преступников.
На городских площадях, при огромном количестве зрителей приговоренным рвали ноздри, отрубали конечности, их клеймили и секли бичом либо батогами. Но наибольшей популярностью пользовались именно казни с предварительными пытками. Достаточно яркое описание подобной казни дано в знаменитом романе В. Редера «Пещера Лейхтвейса»: «С мародерами не церемонились. Генерал не созвал даже полевого суда, а своей властью приказал повесить грабителей на первом попавшемся дереве. Но когда ему доложили о жестокостях, совершенных обоими мерзавцами, и показали отрезанные пальцы, он решил усилить наказание, приказав отрубить Вячеславу обе руки и выжечь Риго оба глаза еще до казни. Жестокости этого приговора не следует удивляться. Не говоря уже о том, что негодяи совершили гнуснейшее из преступлений, на какое вообще способен человек, дело происходило в такое время, когда традиционные пытки только недавно были упразднены Фридрихом Великим, да и то лишь в Пруссии. Генерал считал себя вправе применить к мародерам жесточайшее наказание, чтобы отбить у других охоту совершать подобные злодеяния…»И вот наступает час казни. «Солдат, на которого была возложена обязанность палача, был по профессии мясник. Он снял мундир и стоял на помосте в сером полотняном халате, взятом на время у одного из фельдшеров. Рукава халата были засучены до локтей. Вячеслав приблизился к плахе. Для исполнения пытки, соответствовавшей жестоким обычаям того времени, палач придумал своеобразное приспособление. Он соединил два больших гвоздя, вбитых в плаху, толстой проволокой и заставил Вячеслава подложить под нее руки. Затем он взмахнул топором. Раздался душераздирающий крик, фонтаном брызнула кровь, и с плахи на помост скатилась отрубленная рука. Вячеслав лишился чувств. Ему растерли лоб и щеки уксусом, и он быстро пришел в себя. Снова палач взмахнул топором, и вторая рука Вячеслава упала на помост. Присутствовавший при казни фельдшер наскоро перевязал окровавленные обрубки. Затем Вячеслава потащили к виселице. Его поставили на стол, и палач надел ему на шею петлю. Затем палач спрыгнул со стола и махнул рукой солдатам. Те быстро выдернули стол из под ног осужденного, и он повис на веревке. Ноги его судорожно дернулись, а затем вытянулись. Послышался слабый треск, свидетельствовавший о том, что переложились шейные позвонки. Возмездие свершилось. Солдаты подтащили к помосту Риго. — Получай, злодей, все, что заслужил! — проговорил палач, втыкая цыгану в глаз острие раскаленного докрасна железного прута. Запахло горелым мясом. Душераздирающие вопли Риго заставили вздрогнуть даже седых ветеранов. Палач, не давая Риго опомниться, быстро вонзил ему в оставшийся глаз второй раскаленный прут. Затем осужденного повели к виселице».
