Казнь за разглашение - [44]

Не получилось у профессионалов? У тех, кто на этом специализируется? Это было новостью. И какой? «Уж не подставили ли меня?» — мелькнуло в голове.

— Вы раскопали такие факты, которые даже я не знала, — возбужденно продолжала Климентьева. — Я не знала, что инвалидка с одиннадцатого видела кавказца с шофером. Это свидетельское показание. Теперь я напишу заявление.

Климентьева ещё раз рассыпалась в благодарностях и наконец положила трубку. А потом Оля позвала всех на летучку.

Журналюги нехотя поплелись в кабинет редактора. Авекян сидел на своем обычном месте и сверлил взглядом стол. «Убийца!» — отозвалось где-то внутри у Берестова, когда он взглянул на редактора. Журналист обвел взглядом присутствующих и не увидел Лилечку.

Атмосфера в кабинете была напряженной. Пахло скандалом. Все ждали, что Авекян с порога набросится на Берестова за то, что он опубликовал скандальный материал в конкурирующей газете. А ведь мог опубликовать и в «Вестях». Более того, статья по своей стилистике больше подходит «Вестям», нежели «Версии». Но редактор не только не вымолвил ни слова, но даже не взглянул на мятежного журналиста. Было заметно, что это обстоятельство сильно разочаровывает коллег, приготовившихся к землетрясению. Они не понимали, почему Авекян, не прощающий утечки информации, сегодня нем, как рыба. И только Берестов знал, что Авекяну сказать нечего, поскольку сам он в этой истории увяз по уши. Словом, летучка прошла хоть и напряженно, но довольно скучно. К концу все зевали.

Берестов вышел из редакторского кабинета и сразу направился на лестницу. Как он и предполагал, Лилечка уже сидела на своем перевернутом сейфе и печально курила «Кэмел». Она подняла глаза на вошедшего коллегу, окунув его в свой магический океан синевы, и произнесла с невеселой усмешкой:

— Он вас уволил?

— Еще нет. Но обязательно уволит. Ведь он тебе сказал, что уволит? Не так ли?

Зрачки её расширились и уголки губ опустились. Она ничего не ответила. С минуту смотрела, не моргая, затем отвернулась к окну.

— Итак, — выдохнул Берестов, выдержав тяжелую паузу, — мою статью в «Версии» прочла?

— А как же! — усмехнулась она. — С утра принесли на дом.

— Кто? — спросил Леонид.

— Все она же, — вздохнула Лилечка, — мой черный человек несостоявшаяся свекровь.

— Не понял! — произнес Берестов.

— Ну… ваша главная героиня, Зинаида Петровна Климентьева.

Лилечка бросила быстрый взгляд на Берестова и грациозно стряхнула пепел на пол.

— Так, значит, это ты была сожительницей Климентьева?

— Ну вы же знаете, что я.

— И молчала?

Лилечка безразлично пожала плечами.

— Так его убили или он умер от сердечной недостаточности? — сдвинул брови Берестов.

Лилечка тускло взглянула на коллегу.

— Вы же все знаете лучше меня. Вы же об этом писали.

— Хотелось бы узнать из уст свидетеля.

— Зачем? Хотите писать продолжение?

— Возможно. Так его убили или он умер сам?

— Что вы такое говорите? За что его убивать? Это меня есть за что. А его-то… Боже мой!

— А за что тебя?

Лилечка грустно взглянула Берестову в глаза.

— За то, что чужую семью разрушила.

— Зачем же ты её разрушила?

— А это не ваше дело…

Глаза Лилечки вспыхнули синим огнем. Она щелкнула коготком по сигарете и сжала губы. Берестов уставился на собственные кроссовки. Воцарилась тишина. Когда она стала невыносимой, Лилечка произнесла:

— Она меня ненавидела, ваша Зинаида Петровна. И сейчас ненавидит. Когда видит, готова съесть.

— Считает тебя причастной к убийству?

— Меня? — удивилась Лилечка. — А я-то здесь при чем? Когда он умер, я была в Польше. Это во-первых. Во-вторых, что это действительно было убийство — никем не доказано, даже в вашей статье. Описали вы, конечно, все красочно, но не убедительно. Одни домыслы, а фактов нет!

Лилечка покачала головой и швырнула окурок на подоконник.

— А вот любопытный факт, — сверкнул глазами Берестов, — убийство произошло именно в тот день, когда ты должна была прилететь из Польши. Не так ли?

— Что дальше? — усмехнулась Лилечка.

— Насколько мне известно, ты всегда приезжала из Польши не только день в день, но даже минуту в минуту.

— Что дальше? В тот раз в Польше бастовали работники авиалиний. Поэтому я неделю проторчала в Варшавском аэропорту.

— Значит, это случайное совпадение?

— А по-вашему, это я организовала забастовку, чтобы обеспечить себе алиби? — улыбнулась Лилечка.

«Действительно, получается чушь», — подумал Берестов, но продолжал напирать:

— Твои соучастники знали о забастовке заранее?

— Соучастники? — рассмеялась Лилечка. — Может, вы их знаете?

— А ты думала?

— Это не те ли, которых вы описали в статье со слов ваших свидетелей: маленький пузатый кавказец и его долговязый шофер, которые ездят по Москве на белой «Волге»?

— Совершенно верно, это они! — кивнул Берестов, не сводя с Лилечки взгляда. — Пора их назвать.

— А если я скажу, что это полный бред, очередная выдумка Зинаиды Петровны? — засверкала глазами Лилечка.

— А если я скажу, что это Авекян со своим водителем?

В глазах Лилечки мелькнула растерянность. Она спрыгнула с перевернутого сейфа и, ни слова не говоря, выбежала из курилки. Берестов последовал за ней. Он видел, как она проскочила мимо стола секретарши, мимо своего отдела, мимо вахтера и выскользнула в коридор. Берестов возвратился на лестницу и сбежал по ней на первый этаж, рассчитывая перехватить её на выходе. И точно, как только Лилечка вышла из лифта и проследовала по вестибюлю к стеклянным дверям, Берестов нагнал её и поймал за руку.