Казнь Шерлока Холмса - [74]

— У них могли быть масляные лампы, — проговорил Райт с отчаянием в голосе, — я точно не помню.

Холмс кивнул, словно принимая это предположение, глупость которого была настолько очевидной, что даже Скиннер бросил на приятеля раздосадованный взгляд.

— Прекрасно. Вы давали показания на коронерском суде, в суде магистрата и на двух сессиях выездного суда, но до сих пор ни разу не упомянули о масляных лампах. Хорошо, допустим, они были. Тогда почему же Гардинер и его возлюбленная не зажгли их в часовне, вместо того чтобы сидеть в потемках? Как же иначе, ведь вы четырежды поклялись на Библии, что не смогли разглядеть подробностей свидания из-за отсутствия освещения. Правда, как сообщила нам миссис Крисп, на следующее утро зал сиял чистотой, молитвенники лежали на местах. Роуз Харсент не забыла и о номерах гимнов. Удивительно, что ей удалось так хорошо прибраться без света! Если верить вам, лампа у нее имелась, но она решила наводить порядок на ощупь.

Ни Райт, ни Скиннер не отвечали. Холмс откинулся на спинку стула и безжалостно продолжил:

— Если у любовников были лампы, то когда загорелся свет?

— Я не помню, чтобы они у них были, — мрачно пробурчал Скиннер.

— Память вас подводит, — тихо сказал Холмс, не собираясь щадить жертву. — Если бы у Гардинера и Роуз Харсент были лампы, они зажгли бы их прежде, чем выйти из молельного зала, согласны?

— Ага, — промямлил Скиннер, сдаваясь.

— Если в вашем рассказе есть хотя бы слово правды, в часовне стало светло задолго до того, как девушка из нее вышла. Сидя за оградой, вы якобы разобрали слова: «Ничего, никто не заметит». Роуз Харсент могла это сказать, испачкав или повредив какой-либо предмет. Но как бы ей удалось разглядеть дефект в совершенно темном помещении?

— Не знаю.

— Если бы они зажгли свет, то вы бы увидели их через окно, а вы клянетесь, что ничего не рассмотрели. Стало быть, ламп не было и вы не могли узнать тех, кто вышел из часовни.

Райт, уже не надеясь выпутаться, молча изучал свои ботинки, но Скиннер еще бился в силке. За долгие годы работы с Шерлоком Холмсом мне, пожалуй, не приходилось наблюдать такой смеси страха и злобы, какой горели глаза этого молодого деревенского пакостника. Он упорно не желал признавать поражение.

— Вы считаете себя очень умным, мистер Холмс, детектив с Бейкер-стрит! Но если бы вы не протирали штаны в своем Лондоне и почаще выбирались за город, то, может, кой-чему бы научились.

— Я всегда готов учиться, — скромно склонил голову мой друг.

— Тогда посмотрите на небо! Вы говорите, будто тем вечером было темно, как в могиле. А я отвечу: ночью светят месяц и звезды.

— Сомневаюсь, чтобы звезды помогли вам разглядеть тропу на затененном склоне.

— Насчет звезд не уверен, но было почти полнолуние, и небо очистилось от облаков.

— Вы сказали, взошла луна?

Скиннер успокоился, думая, что враг попался в ловушку:

— Ну конечно, а то как бы мы увидали Роуз с мистером Гардинером?

— Боже мой! — воскликнул Холмс. — Какой блестящий пример petitio principii, то есть подмены посылки желаемым выводом! Прошу вас, продолжайте.

— За три дня до того я вместе с дюжиной парней отправился ловить кроликов, — затараторил тот. — Мы иногда промышляем этим в полнолуние. Я могу назвать имена тех, кто там был. Охоту мы начали рано, потому как в семь или восемь часов луна уже поднялась и стала двигаться по южной стороне неба. А в ту самую ночь она светила прямо на дверь часовни, на тропку, ворота и дорогу. Каждый раз она показывается немного попозже, верно? Это все знают. Но ведь после охоты на кроликов прошло всего три дня, а такой срок почти не в счет. И не надо нам говорить, мистер Холмс, чего мы могли и чего не могли видеть. Мы там были.

— Очень хорошо, — кротко ответил мой друг. — Позвольте задать вам последний вопрос, и покончим с этим.

Сердце у меня упало. Я испугался, что эти двое ухватятся за историю о том, как они «видели» Роуз с любовником в часовне, и уличить их во лжи не удастся. Тогда Уильяма Гардинера повесят. Скиннер торжествующе расправил плечи: этот деревенский невежда не сомневался, что победил великого Шерлока Холмса.

— Ну ладно, — снисходительно бросил юнец. — Чего вы еще хотели узнать?

— Кто запер дверь часовни? — спросил Холмс тем же кротким тоном. — Она была закрыта в половине девятого утра, когда сюда пришли мистер и миссис Крисп. Вы оба заявляете, что накануне Роуз Харсент покинула молельню первой. Вы не последовали за ней и стали ждать, когда выйдет Гардинер, если он вообще там был. Понимаете, о чем я?

— А чего тут не понять?

— Тогда повторяю свой вопрос: кто это сделал?

— Наверное, Гардинер, ведь, кроме него, никто не мог, — попытался поддержать приятеля Райт.

— Не мог, — сказал Холмс приглушенным голосом. — И вы отправились за Гардинером? Согласно вашим показаниям Скиннер почти сразу же его догнал. Ну-ка, посмотрим. Вот: «Я поравнялся с ним и шел так примерно двадцать ярдов». На перекрестке вы остановились и стали смотреть, как Гардинер идет к своему дому по главной улице Пизенхолла, которую здесь называют просто улицей. Правильно?

— Конечно, — сказал Скиннер, усмехаясь абсурдности положения.