Казнь через помилование, или Фантом - [3]

- Я бы гордился тобой, отец.

2

Так вот, в конце третьих суток допросов у меня родилась подлая мысль: а что если только притвориться, будто дарк таки уломал меня? Что, если согласиться стать коллаборационистом? Официальных сообщений о тех, кто пришли повиниться, пока не было. И хоть контрразведка может в данном случае хранить тайну, всё же вполне возможно, что я стану первым, кто вернулся обратно. А поскольку я буду первым, меня, возможно, помилуют. Более того, не просто возможно, а помилуют наверняка! Ведь дарки недаром не отваживались на открытое генеральное наступление. По оценкам компетентных экспертов, их боевые корабли и вооружение по многим параметрам не выдерживали сравнения с нашими. Так вот, ни одна крупномасштабная кампания, развязанная ими, не имела бы успеха, если бы не была внезапной, или же без тщательного выявления узловых объектов нашей цивилизации, по которым нужно нанести первоочередной удар. Рассчитывать на внезапность дарки уже не могли, поскольку чересчур рано проявили свои агрессивные намерения: небольшие стычки на периферии подчинённой человечеством части Вселенной, а также нападения на грузовые и пассажирские корабли постепенно становили обычным явлением. Следовательно, завоевать нас они могли единственным путём - разведав самые важные и самые уязвимые "нервные центры", нанести по ним мощные удары и уничтожить их. А уже после этого развивать наступление.

Но нетрудно вообразить, сколь велика роль агентуры в подобной войне. И какую пользу нашей контрразведке мог бы я принести, если бы для вида согласился работать на дарков, а сам сдался бы с повинной...

Что ж, понять моё тогдашнее состояние мне и нынче нелегко. Я был потрясён и катастрофой, и неожиданным спасением, и тем простым фактом, что спасли меня не люди, а дарки. И вдобавок совершенно измучен тремя сутками допросов, "мозгопромыванием", тестированием, угрозами, уговорами, заманчивыми обещаниями и предложениями, светом, бьющим в лицо, противно вибрирующим жёстким стулом, к которому меня пристегнули специальными ремешками, лишь бы я "как следует отдохнул и выспался", жарой, жаждой (меня не поили на протяжении последних тридцати часов), отвратительным писком высокочастотных динамиков и другими "замечательными" методами убеждения. Кроме того, я зарос щетиной (ненавижу её! дома всегда бреюсь хотя бы раз в день, а то и дважды), очень вспотел (ясное дело, ни о каком душе и ни о какой ванне и речи быть не могло, поэтому от меня воняло, как от мусорника в лагере неопытных туристов), а глаза мои сами собой закрывались.

По-видимому, допрашивавший меня дарк счёл, что в данный момент я склонен пойти на уступки, и с доверчивым видом сообщил, приблизившись ко мне вплотную:

- Прекратите же в конце концов упираться. Ни к чему хорошему это не приведёт. И вообще, вы даже не представляете, от чего отказываетесь и на что себя обрекаете.

Жуткие черные глаза дарка так и пожирали меня. Я согласен был отдать всё что угодно, плюс вдобавок сидеть на стуле-"трясучке" под мощным лучом прожектора ещё трое суток, лишь бы только дарк не смотрел на меня! Не в силах вынести его взгляд, я наклонил голову и невольно промямлил:

- Хорошо... представим, я соглашусь работать на вас. Что дальше?

- Никаких "представим"! - довольно мягко возмутился дарк. - Ваша будущая роль... скажем так, в нашем общем деле достаточно серьезна, чтобы ограничиваться предположениями. Скажите прямо и напрямую: "да" или "нет". Если "нет"... - здесь дарк уже в который раз принялся довольно-таки убедительно живописать, в какой последовательности и за какое время работы на урановых рудниках у человека выпадают зубы, вылезают волосы, трескаются ногти, слезает кожа, исчезает зрение, начинаются кровотечения, понос и рвота... Вообще-то мерзавец не только убедительно, но и довольно-таки чисто разговаривал по-нашему. Только немного шепелявил и растягивал слова. Непонятно, где он так выучился.

Однако я уже избрал опредёленную линию поведения, а рудниками он меня пугал и прежде. Поэтому я остановил его словесные упражнения приблизительно на середине:

- Хорошо, согласен. Что толку зарабатывать разжижение мозга и размягчение костей, если вместо этого есть шанс отличиться. Говорите-ка, что мне предстоит сделать.

- Я не совсем понял, Демин, вы соглашаетесь с тем, что бессмысленно гибнуть на рудниках или соглашаетесь сотрудничать с нами? - как и прежде мягко спросил дарк. Тем не менее, сейчас в его голосе чувствовалось даже некое настойчивое нетерпение.

Вот же негодяй! В логичности ему не откажешь. Итак, ответить прямо и недвусмысленно? Что ж, нет проблем. И я уточнил:

- Да, подтверждаю, что соглашаюсь работать на вас.

Тогда дарк достал откуда-то небольшой аппаратик (дарковский вариант нашего диктофона) и заставил меня, смотря ему в глаза, прочесть что-то вроде декларативного заявления: "Я, Демин Валявский, такого-то числа, месяца и года за летоисчислением Земли добровольно и без всякого к тому принуждению согласился сотрудничать..." - и так далее.

- Так вот, если вы вдруг измените свое решение, данная запись попадёт в вашу контрразведку, - сказал дарк. По-видимому, во время чтения голос мой не дрожал, а в глазах ничего такого подозрительного не промелькнуло. Следовательно, мне удалось его обмануть.