Каждый выбирает по себе - [13]

— А если вы кого ищете, — донеслось откуда-то из-под пола, — так это вам к Отлюдку надо. Ежели захочет, поможет…

— Точно, Отлюдок… — хлопнул себя по лбу котофей. — Только я к нему не пойду. Сам справишься?

— А кто это?

— Да есть здесь один такой, — туманно ответил Баюн, — анахорет. Тогда поешь и пойдем.

— А печь растопить чем? Не буду ж я и вправду сырое мясо есть? Непривычно как-то…

— Эй, Кимря, — не успокоился кот, — ты бы хоть огонь в печи разожгла. А то вдруг мы здесь навсегда жить останемся? Ой и лихо тебе будет…

— Нет, хозяева не так в дом приходят, а сначала разрешения спрашивают, с добром и лаской ко мне подходят.

— А гостей привечать надо?

— А званые гости с дарами прибывают, а не так, как вы, — маленькая Кимря стояла перед кошачьей мордой, сурово наморщив лоб.

— А ты нас накорми, напои, мы и уйдем восвояси.

— Точно?

— Не сомневайся, — заверил её кот.

В печи громко ухнуло.

— Давай жарь цыпочку… — пригласил Баюн до сих пор ухмыляющегося Антона, словно зажженный огонь в печи оказался его личной заслугой.

Парень наклонился, отодвинул полукруглую заслонку и отпрянул от пламени, полыхнувшего в лицо.

— Там же сгорит все!

— Не боись, — оптимистично заявил кот, — это ж дрова, враз прогорят, потом ты тушку на шестОк положишь, и она быстро зажарится.

— Всяк сверчок знай свой шесток… — задумчиво проговорил Антон, оглядывая белёного "монстра" и гадая, что в нем может быть шестком. Почему-то шесток прочно ассоциировался со словом шест, но ничего похожего на длинную палку из печи не торчало, разве что за печью глянуть. Он заглянул в уголок. Нет, эти длинные рогатые штуки назывались ухваты, точно такие же видел на рисунках к детским сказкам. — Баюн, а куда птичку-то класть? Покажи…

— Вот сюда, — котофей ткнул лапой в промежуток между двумя заслонками, где плашмя лежал кованый лист металла, — но лучше жарь на сковороде, надежнее будет. И быстрее…

Антон поставил сковороду в печь и задумчиво уставился на тушку, что приволок кот. Разделать труда не составит, но вот ощипывать… Намного проще обмазать глиной и запечь на углях. И возни меньше, и вкуснее намного будет. Рот наполнился слюной от предвкушения сытного обеда. Решено, так и сделаю. Он потянулся убрать сковороду на место.

— Черт, черт, черт… — парень запрыгал по кухне, зажав обожженную руку подмышкой. Кто мог подумать, что за несколько минут эта злосчастная железяка так раскалится? Огонь уже едва горит.

— В воду сунь, легче будет, — предложил Баюн.

— Да пошел ты… советчик… — но все-таки сунул кисть в стоявшую у дверей бадью. Боль немного утихла, но не надолго. Стоило вытащить руку, как она снова вернулась и вцепилась с новой силой. Блин, уже и волдырь надулся…

— Держи… — Кимря сунула ему в ладонь какую-то скользкую дрянь. Антон с отвращением отдернул руку. Гнилостным запашком шибануло будь здоров. — А ты не брезгай, не брезгай… Замотай и посиди в сторонке, а я туточки сама управлюсь…

— А что это? — спросил парень домовиху, когда стало немного легче.

— Настой жабьего яда на перебродившей лягушачьей моче.

— Фу… — Антон отбросил тряпку (ещё не хватало заразу какую-нибудь подхватить), глянул и удивился: вместо вздувшегося пузыря розовела молоденькая кожица. Вот и не верь потом в народные методы. Результат налицо.

— Прошу…

— О… — удовлетворенно протянул парень. — Баюн, да здесь прямо пир горой. Откуда что взялось? И грибочки соленые, и каша гречневая, и молочко холодненькое. — Он деловито потер руки, усаживаясь поближе, и не тратя времени зря, разломал на куски слегка подсохшую пресную лепешку. — А дичь?

Кимря молча поставила на стол блюдо с целиком зажаренной птицей.

Баюн голодным взглядом проводил исходящую духовитым паром дичь.

— Не мылься, — предупредил его Антон, разламывая мясо на куски, — мне и одному мало. Что тут двоим есть?

Котофей печально вздохнув, покинул кухню. Ну и правильно, чего людей смущать… Сам-то давно уже сыт… наверное…

Осоловевший после еды парень подпер рукой щеку и лениво наблюдал за домовихой, возившейся с самоваром. Неудержимо тянуло прилечь и заснуть как минимум на сутки.

— Отужинал? — толкнула его под локоть Кимря, потом, видя, что он дремлет, довольно ощутимо ущипнула парня за бок, — ну так и ступай, ступай себе…

— Куда ступать? — не понял спросонья Антон, как сомнамбула бредущий за неугомонной домовихой.

— А куда с котофеем давеча собирались, туда и ступайте… — она вытолкнула его на улицу. Дверь тут же захлопнулась за его спиной.

Летняя ночь с любопытством уставилась на парня миллионом светящихся глаз, оценивая, примеряясь. То ли добыча, то ли ловец? Еле слышно вздохнули деревья, зашелестели кронами, перешептываясь. Прохладный ветер забрался под рубаху, легкими пальцами скользнул вдоль тела, ощупывая крепость мышц. От его прикосновения мгновенно заледенела спина. Парень застыл на месте, охваченный неясным предчувствием. "Добыччча… — пронесся еле уловимый шепот, — нашшша…".

— Без паники, — не разворачиваясь, он изо всех сил пнул ногой запертую дверь. Та даже не шелохнулась. — Кимря, зараза, открой…

Ни шороха за дверью. И тишина вокруг, только слабый посвист ветра в ушах.

— Почудилось, — облегченно выдохнул Антон. — Что за дурь? Как маленький, темноты испугался…