Каждый выбирает - [27]

— К сожалению, он до сих пор в силе. Следовательно, ты — злостный правонарушитель.

— Почему — в силе?

— Потому что вовремя не был разработан порядок прекращения действия этого закона. Сложное это дело. Только сегодня подготовлены все необходимые бумаги.

У Вана неожиданно загорелись глаза.

— Ну-ка, ну-ка, рассказывай, в чем тут проблемы.

Олмир, чувствуя живой интерес друга, начал издалека:

— Общегалактическим законодательством предписывается на исследуемых и колонизируемых планетах постоянно отслеживать местонахождение и состояние здоровья всех людей. В любой момент про каждого человека должно быть известно, где он находится и как себя чувствует, не подвергается ли его жизнь какой-либо опасности. Такое вот постоянное слежение у юристов имеет довольно длинное название, но в жизни называется просто мониторингом. Ремита до сих пор числилась колонизируемой планетой, и все ее жители должны были ходить со специальным приборчиком — Хранительницей. Даже у нас, когда мы жили в школе, про местонахождение которой никто из посторонних не должен был знать, и то были Хранительницы. Помнишь — те маленькие медальончики?

— Да помню, конечно. Я его потом заменил на серьгу с изумрудом.

— Так вот, представь себе, насколько сложно организовать в масштабах планеты подобный контроль. Можно даже не говорить о том, что самые приоритетные каналы связи искусственных спутников резервируются под эти цели. В каждом географическом районе строится своя станция, принимающая сигналы от Хранительниц. Эти станции запрещено полностью автоматизировать. Поэтому назначаются специальные наблюдатели, дежурные смены которых поддерживают постоянные контакты с постами скорой медицинской помощи, с региональными отделениями службы по чрезвычайным ситуациям и прочее и прочее. В итоге задействуется масса людей, на каждого возлагается большая ответственность. Если с каким-нибудь человеком произойдет неприятность, а помощь ему вовремя не окажут — виновные подлежат уголовному преследованию. С другой стороны, если некий житель регулярно забывает или вообще отказывается носить Хранительницу, ему напоминают о его обязанностях, убеждают. Для этого тоже требуется содержать специальные штаты.

— Почему же никто ничего мне не напоминал, когда я перестал носить свою серьгу?

— Значит посчитали нецелесообразным. Видимо, твое состояние контролировалось стационарными Хранительницами. Их много понатыкано и во дворце, и в самом Мифополе.

— Так, если ломать эту, описанную тобой систему слежения, то всем ее сотрудникам надо указать, как и в какой момент времени прекращается их рабочая деятельность, что делать с оборудованием и прочим имуществом… установить новый порядок взаимодействия различных служб и организаций… Это и в самом деле чрезвычайно сложно. Да одна только перестройка глобальной системы связи чего стоит!

Олмир подумал, что Ван с его любовью к различным ритуалам, дотошно расписывающим каждый шаг, идеально подходит для вакантной должности королевского помощника, отвечающего за разработку подзаконных указов. Может, предложить ему попрактиковаться немного на каникулах? Ему должно понравиться.

— Добавь еще реформирование системы страхования, изменение статуса многих медицинских предписаний… В общем, жутко сложное это дело. Требуется внести поправки в сотни, а то и тысячи других законов и должностных инструкций. Как говорится, «привести в соответствие всю систему законодательных актов». А еще надо решить проблему трудоустройства высвобождаемых работников. Люди не должны чувствовать себя ставшими ненужными, как бы «выброшенными на помойку». Их новый вид занятости должен быть интереснее и общественно более значим, чем прежний.

— Так, а если кто-то не захочет жить по-новому, расставаться с Хранительницей?

— Это его право, которое не должно ущемляться. Поэтому сохраняется часть наземных станций слежения. А Хранительницы связываются с постами мониторинга через спутники.

— Да… ясненько. Все эти бумаги про отмену Закона о мониторинге? Кто их готовил?

— Очень много людей. Мой секретариат, министерства здравоохранения и экономики… я даже не знаю всех, кто приложил к ним руку. Вообще-то говоря, возглавлять эту работу должен генеральный прокурор или специальный королевский помощник. Но пока не найдено человека, которого можно было бы поставить на эту должность.

— Почему?

— Канцлер говорит, что нужен особый талант.

Олмир вопросительно посмотрел на Вана. Тот почмокал губами, но промолчал. Повисла минутная пауза. Потом Ван встряхнул головой и сказал:

— Ладно, работай. Пока!

— Пока, — ответил Олмир и вновь углубился в чтение. Он с большим удовольствием бросил бы это занятие, да Кокроша как-то язвительно сказал, что ставить свою подпись на непрочитанный документ — первый признак плохого руководителя.

Позвонил Начальник королевского протокола и доложил, что дочь герцога Кунтуэского просит разрешения посетить дворец. Олмир лишь кивнул в ответ.

Последние подписи на прочитанные бумаги он поставил, торопясь на обед.

Обед

Званый обед начался как обычное протокольное мероприятие подобного рода. На сей раз приглашенными были в основном Служители — члены Коллегии, ректоры крупнейших университетов, руководство Академии генетики и ведущих психотерапевтических школ. Естественно, присутствовали и главы региональных наблюдающих советов. Всего человек пятьдесят. После того, как отец Вана, Жан Мерсье, снял с себя полномочия Председателя Коллегии, этот пост оставался вакантным, и обязанности главы Служителей поочередно исполняли члены Коллегии. Сейчас был черед Ионы Фара. Он и представил своих подопечных королю.