Каждый сам себе дурак - [36]
Появлявшиеся особи женского пола беседовали друг с дружкой на весьма замысловатым диалекте. То есть перескакивали с пятое на десятое. С последних аккордов музыки они перешли на своих подрастающих и вечно обнаглевших личинок, с Шопена — на последнее повышение цен подземки.
«На целых три рубля, прикинь, да?» — возмущенно кричали они, чтобы показать, типа и они не лыком шиты и уже знают самые важные пренеприятнейшие события, происшедшие в Большом Городе за последнее время.
А тут опять, видимо, развлекалово. Так как толпа моментом расступилась, образовала круг, но никто и не думал уходить. Все обрадованно и одобрительно загудели, как будто наконец дождались дополнительного акта представления. А что? Я тоже готов открутить кусок развлекалова на халяву. Если уж что-то привлекло внимание особей, значит, там конкретно неслабенький экшн. Когда внезапно сечешь, как честные порядочные особи обратили блестящие, горящие от нетерпения и любопытства таблоиды на что-нибудь, старайся подобраться поближе. Не зря же они что-то сканируют там, верно?
Теперь-то уже из здания повыкатывались самые ошопененные и окультуренные. Это было заметно невооруженным взглядом. Сперва весь в крови вылетел первый парень. За ним другой, постарше, и еще более окультуренный. У него был такой яркий отпечаток ненависти на морде лица, что все в партере еще шире расступились. И по второму было заметно, что очень уж он хочет разделаться с молодым до конца, так здорово он размахивал тяжеленьким сумкарем. Хотя тоже весь раскрашенный в красно-бордовые тона.
Поначалу я решил, что вот нашелся достойный человек, раскусил на концерте особь, неуважительно отнесшуюся к музыке, и теперь разъясняет все ей за концерт, классику, а в особенности за Шопена. Но потом из рева, девизов и лозунгов этих современных гладиаторов я подвкурил, что они там какое-то шалавье у выхода не поделили. А особи из партера на болельщицкие фан-клубы уже поделились относительно гладиаторов.
Но тут, конечно, пунктирчики-то у меня перещелка-нулись неслабо. Вдруг сейчас самые радикальные окультуренные и ошопененные распознают во мне особь не столь одухотворенную и тоже для порядка угостят меня аналогичными пирогами и пряниками, а?
Времени не было — сматываться, поскорее сматываться. Обойдусь уж как-нибудь без концертов, музыки и всего такого. Лишь бы меня сейчас не разделали на орехи. Это единственное, что стучало у меня тогда в кумполке-то отходняковом, перестреманном.
В немом ужасе я поспешил вниз по Садовому кольцу, энергично размахивая руками и рассматривая сквозь пелену заливающей зенки слизи, кусочки стекла в синем небе. А люди сочувственно расступались, потому что они видели, в каком настройняке я передвигаюсь сейчас в пространстве и, кажется, все отчетливо догоняли.
Вскоре очнулся в какой-то подворотне. Тупик, идти некуда. Теперь короткая передышка. Сейчас особи там посовещаются, а потом уж кто его знает.
Словом, быстротечный антракт и вызов на сцену.
Жертва одна. Это, несомненно, милый я.
Сейчас со мной разберутся. Я отчаянно выглянул, чтобы выяснить, когда же они начнут свой последний акт, посвященный разделке моей персоналии. А особей я уже и не интересовал, про меня забыли. Признаюсь, мне было даже в какой-то степени обидно.
Не мешкая, я поспешил вдоль по кольцу в надежде найти еще хоть что-нибудь, что могло привлечь мое внимание.
Выходит, немало впечатлений можно черпануть за маленькую, но очень новую порцию жизни. Бывают такие дни, когда понимаешь так много и вроде на ровном месте, что, кажется, целую неделю можно отлеживаться, переваривая информацию. Вот ради этого и стоит хотя бы иногда раскрывать утром глаза. Брякаешься в реальную жизнь, как акробат пространства, балансирующий на дольках времени и вереницах автомобильных трасс.
Ладно. По инерции прошел еще через весь Набат. Это улица такая пешеходная. Я так устал на отходах, что если бы кто-нибудь подошел ко мне, ударил и отобрал бы у меня доки и монеты, я бы принял это как должное. Меня можно было вывернуть наизнанку, выжать, как тряпку, и даже отрезать особо приглянувшийся кому-нибудь кусочек. Я бы совершенно не удивился.
Было непонятно, чего так много нудят про эти совершенно обыкновенные набатские дворики. Разве что здесь было малость почище, а коммерсантов побольше.
Интеллигенции, косящей под творческую, было тоже предостаточно. Художнички в основном писали лучезарные портреты залетных коммерсантов, богатых туристов и их клавенок, а в придачу выклянчивали у всех проходящих мимо монеты для несокрушимого творческого удара по синей волне.
Там-то я и познакомился с местным картонным представителем, Романом Гнидиным, как он мне представился вкрадчиво. Из Суриковского института, дуралей. Это было даже интересно, прикольно и все такое.
Резонно заприметив, что с деньгами у меня порядок, Роман, не стесняясь, прямо сказал, что неплохо было бы отхватить немного радости. Почуяв халяву, эта особь приклеилась ко мне, стала беспричинно гнать и надоедать.
— Хоть что-нибудь да внутрь влить, — так он сказал. Его взгляд вроде бы равнодушно плавал по всему Набату. Но иногда взгляд хищно останавливался на моем невидимом лопатничке, спрятанном во внутреннем кармане пиджака.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.