Каждый Наследник желает знать… - [79]

– Что?

– Где?

– Не понял?..

Отведя глаза от вездесущих и бесконечных трубок, они с непониманием переглянулись, потом обвиняюще уставились на Сеньку.

– И где?

– И вот! – с видом фокусника, безукоризненно выполнившего трюк впервые в своей жизни, Серафима отодвинула разноцветную завесу в сторону.

Вопросительным взорам товарищей предстали во всей своей двухметровой красе несколько медных полок, судя по наваленному на них содержимому – филиал выставки магических товаров, расположенной наверху.

– Еще одна часть устройства Кипариса? – неуверенно предположил Иван.

– Че-т сомнительно…

Глаза Агафона хищно прищурились, руки нетерпеливо дернулись к наваленным на зеленоватой меди предметам.

– Ну-ка, ну-ка… что мы тут имеем…

– Что?.. – благоговейно выдохнули лукоморцы в затылок азартно орудующему специалисту по волшебным наукам.

– Похоже на склад запчастей… – поглощенный осмотром и анализом найденного, промычал он – скорее, для себя, нежели в ответ на так и не услышанный вопрос. – Ну-ка, ну-ка… Угу… Это… это… эта… Эта загогулина… та закорючка… эти дергалки… угу… висюльки… торчалки… пипки с цеплялками… крутилки… угу… и чего… Трындобренька… заворачивалки на дрындочках… так… кочевряжки с вытаращивалками… есть… оттопырка на пимпочке с раскорячками… раскулдыкалка… угу… штукуёвина…

Ошеломленные изобилием магических терминов, единовременно вываленных на неподготовленную психику, супруги переглянулись округлившимися глазами, моргнули и потрясенно покачали головами.

Да-а-а… Настоящая магическая наука – это вам не хухры-мухры…

А тем временем с губ волшебника, увлеченного перебиранием наваленных на полках предметов, слетали все новые наименования вперемешку с изумленным хмыканьем, озадаченным мычанием, раздраженными вздохами, задумчивым поцокиванием и недоуменным прищелкиванием языка.

– Ну и что? – стараясь не спугнуть вдохновение мага,[81] как можно более нейтральным тоном вопросил Иванушка, как только специалист по волшебным наукам закончил осмотр.

– Как я и думал. Запчасти к агрегату, – хмуро и сосредоточенно сообщил Агафон. – Всё то же, что мы уже видели наверху. Кроме одного. Или одной?..

– Которой? – едва не подпрыгнула от нетерпения Сенька.

– Вот этой, – отчего-то остановился на женском роде неизвестной детали маг и ткнул пальцем в непонятную штуку, больше смахивающую на рогатый кирпич, полосами оплетенный синеватой проволокой.

– Это… раскулдыкалка? – неуверенно предположил Иванушка, припоминая ранее услышанную спецификацию.

– Не, просто штукуёвина, – авторитетно поправил маг, отчего-то указывая на вытравленные по бокам угловатые символы.

– И… чего?.. – погруженная в созерцание открывшейся им бездонной мудрости головоломной науки магии, механически задала вопрос царевна.

И тут Агафон улыбнулся – в первый раз за последние несколько часов, если не дней.

– А тот факт, Симочка, что это – единственная чебурашина из всей этой свалки, которую мы наверху не видели, тебе о чем-то говорит?

– А ты, вроде, только что говорил, что «штукуёвина»?.. – не понял Иванушка.

– Ну да. Синонимично и аналогично, – с достоинством человека, только что открывшего новый закон мирозданья, кивнул чародей и продолжил: – А это, между прочим, значит…

– Что ренегат ее не украл, а спрятал?! – едва ли не ярче угасающего светошарика загорелись очи Ивана.

– Может, конечно, и так… – осторожно пожал плечами волшебник, не разделяя оптимизма царевича. – Но я думаю, что это – запасная. Про которую эта гадская ренегадья морда не знала. И получается…

– Получается, что нам всего лишь надо догадаться, где она должна стоять… сидеть… лежать… или висеть… и каким образом… и как действует… и как включается… и запустить систему! – радостно договорила за него Серафима.

– Т-точно так… – отчего-то моментально поскучнел чародей.

– Так идем же скорей! – не замечая – или не желая замечать возможных препятствий исполнению нового плана, Иван взбежал по гулким лесенкам на погруженную во мрак площадку лаборатории Кипариса и задорно махнул рукой: – Тащи ее сюда! Начнем не мешкая!..

Первым делом Агафон погасил старый светошарик и зажег новый.

Новый отчего-то получился меньше потушенного и сиял пронзительно-синим светом, но выбирать не приходилось[82] и, в который раз за день недоуменно хмыкнув и поморщившись от головной боли, чародей принялся за работу.

Работа его и на этот раз заключалась в степенном обходе агрегата и придирчивом осмотре всей системы, но разница с прошлыми четырьмя или пятью десятками подобных туров состояла в одном: нужно было сообразить, куда же эта чебурашина, она же штукуёвина, прижатая сейчас к его груди бережно, как младенец, могла подходить.

Иван и Сенька следовали за волшебником неотступно, то и дело тыкая пальцами или восторженно сообщая, в каком, по их мнению, месту должен был располагаться рогатый кирпич. Но стоило его премудрию попытаться пристроить его туда, как тут же становилось ясно, что нужен от там не больше, чем корове аккордеон.

Треклятая штукуёвина, она же чебурашина, она же паразитская раздолбаина, как отчего-то на семнадцатой безуспешной попытке поименовал ее чародей, встраиваться в самодостаточную, казалось, систему не желала никак.