С чего я решил, что в этом случае будет как-то иначе? Павел Изместьев, кто бы он ни был, отдаст нам кучу денег, заберет свои драгоценные кругляшики и поедет по каким-то своим делам. А что до Матонина... Ну да, конечно, сейчас-то я очень активно борюсь с тем злом, которое он распространяет. Медведя, вон, выпустил. Шагоход угнал.
Тем временем прямая спина во фраке свернула в мраморную колоннаду, и через шагов десять мы оказались в небольшом кабинете с шахматным черно-белым полом и стенами, задрапированными красным бархатом. Ну натурально как черный вигвам в культовом когда-то сериале «Твин Пикс». И даже музычка какая-то похожая играет на грани слышимости. Пение дородной дивы из главного зала здесь было почему-то не слышно.
В центре, к счастью, стоял не диван, а стол. Сервированный лаконично — серебряное ведерко с торчащим из колотого льда горлышком бутылки шампанского, внушительный хрустальный тазик черной икры и вытянувшийся в струнку официант по стойке смирно рядом со столом.
— Присаживайтесь, — сказал спаниэль во фраке. — Сейчас к вам подойдут.
Он развернулся на каблуках и деревянно-величественной походкой вышел из зала. Кастинг на роль прямоходящего робота-официанта он бы явно прошел со свистом.
На секунду мне показалось, что эта комната нереальная. Будто я где-то во сне или в каком-нибудь зазеркалье. Я даже пока садился исхитрился незаметно ущипнуть себя за запястье.
Красный бархат колыхнулся, впуская в комнату того самого парня. Моего роста, примерно моего телосложения. Да и лицом, надо заметить, он, кажется, был на меня чем-то похож... Если гипотетический свидетель будет одного из нас описывать, то второй тоже четко попадет под это описание.
— О, вы уже здесь, прекрасно! — Павел Изместьев вежливо улыбнулся, изящным движением откинул фалды фрака и сел. Интересно, слишком по-дурацки будет выглядеть, если я сейчас привстану, чтобы вытащить фалды из-под своей задницы?
— Все, как договаривались? — быстро спросил Йован, не утруждая себя вежливыми разговорами.
— Разумеется, я человек слова! — он положил на белоснежную скатерть кожаный кейс и щелкнул замками. — Вот вся сумма. Теперь ваша очередь.
Йован заерзал, доставая откуда-то чуть ли не из-за пазухи сверток. Развязал бечевку, его скрепляющую, положил на стол. Здоровенные золотые монеты масляно блеснули.
— Очень рад, что вы не стали придерживаться первоначального плана, — усмехнулся Павел. — Что вы там предлагали? Спрятать монеты в тайном месте, после получения первой части суммы... Ох, я запутался, а еще даже половины вспомнить не успел. Вот, держите, это теперь ваши деньги. А эти Золотые Монеты — мои.
Павел захлопнул кейс и передал его из рук в руки Йовану. Затем осторожно свел края свертка, поднял со стола жалобно звякнувшие Золотые Соболя, тщательно замотал их тканью. Не повел ведь глазом, что монеты ему доставили в какой-то ветоши, хотя сам принес деньги в кожаном кейсе, даже видно какое-то клеймо мастерской. Явно сама по себе дорогая штука.
Я заметил, что он старается не касаться монет.
— Ну что ж, сделка совершена, предлагаю выпить по бокалу шампанского, прежде чем мы разойдемся, — сказал он и кивнул официанту. Тот извлек бутылку из ведерка. — Шампанское настоящее, из Франции.
А значит стоит примерно как имперский шагоход в упаковке. Здесь в Сибири кто-то уже навострился гнать игристые вина из чего только не попадется. Вроде как, вино из крыжовника была такое, что даже гурманы не все могли отличить его от виноградного. Но возить сюда шампанское... Хотя о чем я? Это же «Метрополь». Держат марку.
Пробка негромко хлопнула в умелых руках официанта, бледно-золотистая жидкость с шипением полилась с мерцающий хрусталь.
— Ваше здоровье, господа! — Павел первым взял свой бокал и сделал глоток. Взял со стола ложечку, подцепил на нее немного черных икринок. Йован повторил его маневр, только без этой вот аристократичной изысканности. Зачерпнул икры с горкой и сунул в рот. Я потянулся за ложкой и замер. В отличие от всей прочей посуды на столе, ложки были золотыми. Я медленно убрал руку и отпил шампанского. Наверное, я смог бы оценить изысканность его вкуса, если бы хоть что-то в нем понимал. А так... ну, какое-то игристое. Ничем на мой вкус принципиально не отличается от любого другого брюта.
— Что-то не так? — Павел вежливо и совершенно невинно улыбался. Золото на столе присутствует не случайно? Или это просто понты, а у меня паранойя?
— У меня аллергия на рыбу, — ответил я, отошел от стола и стал с преувеличенным интересом разглядывать светильник с мозаичным стеклянным колпаком.
— Приказать принести фрукты? — сказал Павел.
— Не утруждайтесь, — я приподнял бокал. — Наша сделка завершена, ведь так?
Павел медленно кивнул. В этот момент красный бархат портьеры снова шевельнулся.
— Прошу прощения, — сказал Павел, поставил свой бокал на стол и отошел от стола.
Йован поглаживал кейс рукой и мечтательно улыбался.
— Ты бы хоть сказал, что деньги будут сразу, поехали бы на шишиге, прошептал я, прикидывая, что нам сейчас с этой астрономической суммой в чемодане предстоит топать чуть ли не через весь Томск.
