Каждый час ранит, последний убивает - [152]

– Очень хорошо, – одобрил Габриэль. – Правильный выбор…

Изри выдавил из себя улыбку, и Габриэль понял, что сердце у него не успокоилось. Наверняка потому, что Изри приходилось отказываться от всего того, что вместе с Маню он завоевал силой, оставляя свои дела на растерзание стервятникам.

Он сохранял королеву, но терял королевство.

– Когда едете?

– Завтра, – сказала Тама. – Возвращаем ключи от дома, едем в Монпелье за бумагами и вещами, а затем – в Марсель. Паром отправляется вечером…

– Не пропадайте! – улыбнулся Габриэль.

– Как только где-нибудь устроимся, я обязательно позвоню, – пообещала она. – Вдруг вы сможете приехать к нам?!

Он просто улыбнулся, а затем кивнул, чтобы не разочаровывать ее. Тама выглядела такой счастливой…

Габриэль проводил их во двор. Весна была в самом разгаре, и теперь Гайя и Майя паслись под открытым небом.

Тама задержалась у их загона, обнесенного оградой.

Когда Габриэль подошел к ней, она взяла его за руку:

– Еще раз спасибо, Габриэль. Если мы больше не увидимся, я хочу, чтобы вы знали, я никогда вас не забуду.

Он смущенно молчал. Каждый раз, когда он встречался с этой девушкой, этим ребенком, которому через несколько недель исполнится семнадцать, он переживал бурю эмоций.

– И… Еще я хотела вам сказать, что меня зовут не Тама.

Габриэль с удивлением посмотрел на девушку.

– Когда я приехала во Францию, мне поменяли имя, чтобы я забыла, кто я такая.

– Тогда почему ты все время представляешься Тамой?

– Это имя нравится Изри, в отличие от того, которое мне дали родители, – ответила Тама. – И потом, я к нему привыкла. Пожалуй, оно мне тоже нравится.

– А какое же твое настоящее имя?

– Лейла… По-арабски это значит «спутница ночи», – раскрыла тайну Тама. – А по-латыни «лейя» означает «львица»…

* * *

Они вышли из кабинета Тармони и сели в лифт. Перед тем как двери лифта закрылись, адвокат помахал им в последний раз.

Небо снаружи было ярким, и Тама какое-то время любовалась им.

– Такое небо у тебя будет каждый день! – пообещал Изри, целуя ее.

– Ты не жалеешь? – спросила она.

– Нет.

Изри закурил сигарету и взял Таму за руку. Они подошли к «мерседесу», и девушка внезапно остановилась перед витриной магазина одежды.

– Какое красивое платье!

– Иди примерь, – улыбнулся Изри. – Я докурю и сразу догоню тебя.

Тама обняла его, крепко поцеловала и вошла в магазин. Он прислонился к «мерседесу» и тоже посмотрел в небо.

Никаких сожалений нет.

Потому что Тама сто́ит всех королевств в мире. И любых жертв.

Он услышал рев мотора, повернул голову.

Двое мужчин на мотоциклах.

Изри бросил сигарету и схватился за рукоятку пистолета, но первая пуля разнесла его левое легкое. Вторая вошла в шею.

Перед тем как упасть на землю, Изри увидел глаза своего убийцы.

Глаза Цыгана.

Тама выбежала на улицу, убийцы скрылись вдали.

– Из! – закричала она.

Она упала на колени рядом с ним, обняла.

– Та… ма…

– Из! Нет!

Открой мне, что такое смерть.

Скажи мне, что она сладкая, что она справедливая.

В одном взгляде она успела передать ему всю свою любовь, чтобы он забрал ее с собой в самое долгое из путешествий.

Сердце Изри остановилось, сердце Тамы разбилось.

Навсегда.

Скажи мне, что она как мать, которая тебя обнимает и утешает.

Поклянись мне, что после смерти нет ни господ, ни рабов.

Я прижимаю его к груди. Плачу, целую, обнимаю.

Вокруг кричат от ужаса…

Я всегда буду держать его в своих объятиях. Буду любить, уважать, помогать.

Я рыдаю, но слышу сирены приближающихся полицейских машин…

Я крепко-крепко его обнимаю. Шепчу, умоляю, в чем-то клянусь.

Машины, мигалки, люди в форме…

Они нас разлучат.

Нет, никто не может нас разлучить.

Я беру пистолет Изри и встаю, чтобы встретиться с копами лицом к лицу.

– Брось оружие!

Я отказываюсь повиноваться.

– Немедленно брось пушку!

Я больше не рабыня и приказам не подчиняюсь.

Вы не заставите меня жить без него.

Я прижимаю пистолет к груди.

– Я иду к тебе, любовь моя…

Обещай мне, что в ее царстве забываются все страдания.

Скажи, что не забывается только любовь.

Эпилог

Женщина со связанными за спиной руками и кляпом во рту со страхом смотрела на Габриэля. Она сидела на полу, прижавшись спиной к стене и скрестив ноги. Он склонился над ней и прошептал на ухо:

– Теперь твоя очередь познать страх. Страх и боль…

Женщина попыталась заговорить с ним, но кляп превратил ее мольбу в неясное бормотание.

– Не стоит утомляться, – улыбнулся Габриэль, опустившись рядом с ней на колени. – Я знаю, кто ты, я знаю все твои преступления.

Женщина снова замотала головой. И тогда Габриэль вытащил из кармана шприц и воткнул иглу глубоко в пульсирующую яремную вену жертвы, глядя ей прямо в глаза.

– Ты умрешь не сразу, – уточнил он ледяным голосом. – Яд парализует мышцы, тебе станет трудно дышать. А потом ты медленно задохнешься.

Он поднялся с колен, бросил шприц на кровать и ушел. Но, прежде чем покинуть комнату навсегда, он повернулся к своей жертве:

– Кстати, забыл: привет тебе от Тамы, Тайри и Изри. Приятного пребывания в аду, Межда.

Он направился вдоль по коридору к выходу из квартиры, но задержался у кухонной двери. Подошел к лоджии, желая увидеть то место, где мучились Тама и Тайри. Отодвинул задвижку и включил свет. И обнаружил испуганную маленькую девочку, свернувшуюся клубочком в вонючем углу. У нее была смуглая кожа, большие темные глаза, полные боли и недоумения. Он медленно приблизился к ней.