Каждому свое - [7]

— Да. Так мне и хотелось.

Подойдя к крыльцу, Марша еще раз посмотрела на поросший густой травой склон, спускавшийся к самой воде. Когда она опять взглянула на Пола, глаза у нее стали темно-синие, как залив во время шторма.

— Мне действительно очень жаль, Пол. Я бы не хотела вторгаться в ваш райский уголок. Он много значит для вас.

Пол был задет за живое. Долгие годы он имел дело с людьми, готовыми по команде изобразить любое чувство. Поэтому сейчас искренность этой девушки казалась ему бриллиантом чистейшей воды в море фальши.

— Да, — медленно протянул он. — Я верю вам.

И это пугало его больше всего.

Несколько секунд спустя Полу пришлось признать, что восторг по поводу простой обстановки, теплоты бревенчатых стен и разноцветных циновок, сплетенных индейцами, был столь же неподдельным. Маршу восхитило даже то, что дом отапливается дровами. Она, словно ребенок, бросилась к сидевшему на печи блестящему металлическому дракончику.

— Ой, какой милый!

— Практичный, — поправил Пол, стараясь заглушить странное чувство, вызванное тем, что вкусы их явно совпадали. — На самом деле это сосуд для воды, чтобы увлажнять воздух. Когда топится печь, здесь становится слишком сухо. Его купил Рик.

— Значит, он милый и полезный. А у вашего друга хороший вкус.

Они перешли в маленькую библиотеку, от пола до потолка заставленную книжными полками.

— Ради этой комнаты пришлось пожертвовать одной из спален, но я еще ни разу не пожалел об этом, — пояснил Пол, проходя мимо временной деревянной перегородки, закрывавшей проем в стене.

— Вы еще что-то сооружаете? — спросила Марша, осматривая перегородку.

— Да. Кабинет. Надеюсь, когда-нибудь я смогу работать только здесь. Когда перестану сниматься.

— И покинете Лос-Анджелес?

— С превеликим удовольствием.

— Завидую вам.

— Вы не любите этот город?

— Нет. Но у меня не было возможности куда-нибудь переехать.

— Ну что ж, теперь она появилась, — сухо заметил Пол.

— Пожалуй, да, — смутилась Марша. — Мне очень жаль, что пришлось сделать это за ваш счет.

— Вы имеете в виду за счет Стивена? — огрызнулся Тигедон. Его все еще раздражало то, что приходится подчиняться обстоятельствам.

— Да, ему это обходится в круглую сумму, — согласилась Марша. — Но вы платите гораздо более высокую цену, расплачиваясь долгожданным уединением!

Пол отвернулся, встретив взгляд ее глубоких, как омут, глаз. В них было столько тепла, доброты, понимания, что он вдруг почувствовал, что балансирует на краю опасной пропасти.

Они вошли в маленькую кухню.

— Еда у нас простая. Рик плохой кулинар, а я еще хуже, так что изысканных блюд не подаем.

— На меня не рассчитывайте, — предупредила Марша. — Я никогда не училась готовить.

— Не надо думать обо мне плохо, — пародируя ее манеру, ответил Пол. — Я вовсе не собирался использовать вас в качестве кухарки. Просто хотел сказать, что вам придется заботиться о себе самой.

Он провел ее по длинному коридору и показал на запертую дверь.

— Это комната Рика.

— А где он сам?

— На берегу. Там есть еще небольшая хижина.

— А Стивен?

— Он останавливается вон в той маленькой комнатке, когда заезжает на остров, что, впрочем, случается нечасто. Это место для него слишком далеко от цивилизации. Он не может жить без своего автомобиля. А вот здесь ванная.

Пол распахнул следующую дверь, за которой оказалась на удивление большая комната. Посередине стояла огромная ванна, а из окна открывался потрясающий вид на залив. Приоткрытая дверь вела в хозяйскую спальню. Пол вспомнил, что так и не заправил утром свою королевских размеров кровать с тяжелым красным балдахином.

Он заметил, что Марша не сводит глаз с ванны. В ней свободно разместились бы два человека.

— В другом конце коридора есть ванная комната поменьше.

— А там ваша спальня?

— Да. Оттуда есть выход в коридор. Комната для гостей напротив. Можете оставить там свои вещи. — Он быстро развернулся и вышел. — Если хотите, откройте окно. В комнате давно никто не жил, поэтому там может быть душновато. Располагайтесь.

Мгновение Марша стояла неподвижно, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Похоже, хозяин очень торопился уйти. Впрочем, он оказался гораздо любезнее, чем Марша предполагала.

Она отодвинула тяжелые шторы и распахнула окно. В лицо ударил яркий свет и свежий воздух, напоенный ароматом деревьев и моря.

В небольшой опрятной комнате мебели было немного: двуспальная кровать, две тумбочки и комод с зеркалом, настолько солидный, что, казалось, он простоял здесь несколько столетий. На кровати лежало стеганное вручную одеяло веселой расцветки. Марша удивленно улыбнулась: как могла попасть сюда такая незатейливая вещь?

На тумбочке стояла в рамке цветная фотография симпатичной супружеской пары с ребенком. Марша не сразу догадалась, что это Пол с родителями. Он сильно изменился. Если бы не знакомые черты лица, вряд ли бы кто узнал в маленьком жилистом мальчике высокого мускулистого красавца.

Марша еще раз вгляделась в фотографию. От отца, худощавого мужчины с соломенного цвета волосами, сын унаследовал разрез глаз, а от матери, хрупкой, изящной женщины, — копну густых темных волос. И улыбку.

Как странно, что Пол держит фотографию в комнате для гостей. А может, именно здесь ночуют его родители, навещая сына? И одеяло тоже как-то с ними связано? Трудно представить себе, что мать голливудской звезды вручную стегает одеяла. Но разве Пол не просил Маршу не строить относительно него никаких предположений? То, что все его роли похожи одна на другую, вовсе не означает, что его жизнь полна однообразия.