Каждая ночь – твоя - [40]

На колени? Мысль ей понравилась – учитывая, сколько возможностей она таила в себе.

Она послушно направилась к Бэннингу и остановилась перед ним, но он, к ее величайшему удивлению, не сделал ни единого движения – просто сидел и смотрел на нее. Сгущались сумерки, по полу протянулись длинные тени.

– Ты снимешь с себя платье, если я тебя попрошу? – хрипло прошептал он.

– Если ты этого хочешь, – пробормотала Эвис, чувствуя, как ее мужество начинает понемногу улетучиваться.

– Не сейчас.

Протянув к ней руки, он усадил Эвис к себе на колени и снова молча принялся любоваться ею. Потом осторожно намотал на палец один из ее локонов, поднес его к лицу и вдохнул аромат ее волос.

– У тебя на редкость красивые волосы, – прошептал он. – Когда я впервые увидел тебя, то решил, что они просто каштановые. Но потом я вдруг заметил, что когда на них падает свет, они начинают переливаться всеми оттенками золота.

Бэннинг осторожно обвел подушечкой пальца контуры ее губ.

– Чего же ты ждешь, Эвис? Поцелуй меня.

Чего она ждет?! Эвис опустила голову и робко прикоснулась губами к его губам. Это было приятно, однако чего-то в этом поцелуе не хватало. Набравшись смелости, она осторожно раздвинула кончиком языка его губы и принялась исследовать его рот, наслаждаясь исходившим от него ароматом бренди. Губы Бэннинга шевельнулись в ответ на ее молчаливый призыв, и между ними будто пробежала искра. Жаркая волна прокатилась по всему ее телу. Руки Бэннинга запутались в ее распущенных волосах, потом легли ей на спину, обжигая кожу даже через ткань платья. Он с хриплым стоном привлек ее к себе, и она оказалась полностью в его власти.

Очень скоро она почувствовала, что уже не владеет собой. В тот момент, когда губы Бэннинга шевельнулись, отвечая на ее поцелуй, она поняла, что пропала, полностью отдавшись тем ощущениям, которые пробуждало в ней жадное прикосновение его губ к ее губам. Теперь уже все решал Бэннинг – и Эвис вдруг почувствовала, что ничего не имеет против этого. В первый раз за всю жизнь она поняла, как это чудесно – позволить кому-то решать за тебя, – и радостно приняла новые для себя ощущения.

Каждый нерв в ее теле дрожал от восхитительного предвкушения чего-то неизведанного. С каждым поцелуем Бэннинга мужество Эвис все крепло – теперь она уже ничего не боялась. Внезапно холодный воздух обжег ее плечи, и она, опустив глаза, увидела, как Бэннинг, потянув за рукав, спустил с ее плеч платье. Это произошло так быстро, что Эвис даже не почувствовала, когда он успел расстегнуть на спине длинный ряд крючков. Она постаралась высвободить руки – иначе платье могло упасть к ее ногам.

– Не нужно, – прошептал он ей на ухо.

Теплые ладони Бэннинга с удивительной нежностью ласкали ее шею, постепенно спускаясь ниже, пока не дошли до места, прикрытого тканью платья. Эвис беспомощно смотрела, как он потянул его вниз, потом быстрым движением распустил шнуровку корсета – и через мгновение эта деталь ее туалета уже лежала на полу.

– Боже… ты просто очаровательна! – произнес он, словно не веря собственным глазам. Потом повернул ее так, что теперь она сидела к нему лицом, и припал жадным поцелуем к ее шее. Эвис чуть слышно застонала. Губы Бэннинга становились все требовательнее, спускаясь все ниже, пока не коснулись ее соска. Обхватив его губами, Бэннинг медленно втянул его в рот, и Эвис окончательно потеряла голову.

По ее жилам вдруг разлился точно жидкий огонь. Уже не понимая, что делает, она все крепче прижимала его голову к своей груди, словно не могла насытиться его поцелуями. Какое-то ей самой неясное желание томило ее, и Эвис изнывала, страстно желая большего.

Она еще спрашивала себя, что может быть приятнее этого, когда вдруг почувствовала, как рука Бэннинга легла на ее обтянутое тонким шелком бедро, потом двинулась вверх, пока не отыскала прорезь в ее панталонах. На мгновение Эвис оцепенела. Но руки Бэннинга были настойчивыми – его палец легко отыскал крохотный бугорок, нежно погладил его и дразнящим движением чуть сжал шелковистую плоть, доводя Эвис до безумия.

– Бэннинг! – со стоном выдохнула она.

– Не нужно ни о чем думать, Эвис, – пробормотал Бэннинг, прижавшись лицом к ее груди.

Она вдруг почувствовала, как его палец раздвинул влажные складки ее лона, скользнул внутрь. За ним последовал другой.

О чем он говорит? Как вообще можно думать о чем-то, когда она вся пылает, когда он заставляет ее изнывать от всепоглощающего желания?! Ее томило желание оказаться еще ближе к нему, слиться с ним в единое целое. Ей хотелось почувствовать, как он погружается в нее, окончательно и бесповоротно сделав ее своей. Бросив на него взгляд из-под ресниц, Эвис заметила, как потемнели его глаза.

Каждое движение его сильных пальцев доводило ее до безумия, заставляя взмывать все выше – туда, где ждало что-то неизвестное, но восхитительное. Эвис непроизвольно сжала мышцы, втягивая его в себя.

– Не нужно – отпусти себя на свободу, – прошептал он.

Эвис закрыла глаза. Голова ее безвольно свесилась на грудь. Неистовый взрыв потряс ее, и, вся дрожа, она припала к Бэннингу, не понимая, что происходит.