Каждая ночь – твоя - [102]

– Нет! – отрезал он. – Если ты окажешься там, мне будет трудно сосредоточиться. Я буду думать не о дуэли, а о тебе. И тогда для меня все будет кончено.

Эвис закусила губу, но, подумав немного, кивнула:

– Ладно. Только не заставляй меня ехать домой, хорошо? Я хочу ждать твоего возвращения тут, – взмолилась она.

– Мне было бы спокойнее, если бы ты сейчас была с моей семьей.

– Бэннинг, – вдруг спохватилась она, – тебе не кажется, что Эмори в последнее время стал вдруг вести себя как-то странно?

То, что она, несмотря ни на что, снова назвала Биллингсуорта по имени, больно задело Бэннинга. Он невольно напрягся.

– Его по пятам преследуют кредиторы – требуют, чтобы он расплатился по счетам. Вспомни, как часто за последние годы ты давала ему деньги… и с каждым разом все больше – но ему все было мало.

– И все равно это как-то странно… – озадаченно нахмурилась Эвис. – Какой смысл сначала целовать меня, а потом швырнуть на землю и ударить по лицу… Чего он рассчитывал этим добиться?

– Подозреваю, что он повредился в уме, – пожал плечами Бэннинг. – Ходят слухи, что никто из книгоиздателей не хочет связываться с его новой рукописью.

Эвис поднесла руку Бэннинга к своим губам, а потом, словно кошка, потерлась о нее щекой.

– Так ты действительно думаешь, что он завидовал мне?

– Именно, – кивнул Бэннинг.

В этот момент в парадную дверь громко постучали. Эвис с Бэннингом, вздрогнув от неожиданности, переглянулись.

– Кто бы?.. – нахмурившись, пробормотала Эвис.

– Сомертон, – направившись к двери, бросил Бэннинг.

– Уже?! Но ведь еще только четыре часа!

– Уже начинает светать. – Бэннинг приоткрыл дверь кабинета как раз в тот момент, когда в прихожую высунулся заспанный лакей. – Впусти его! – крикнул он.

Лакей закивал и поспешно бросился открывать дверь, чтобы через пару минут появиться уже в сопровождении Сомертона. Войдя в кабинет, Сомертон увидел Эвис, и на губах у него мелькнула улыбка.

– Доброе утро, мисс Коупли – учтиво поздоровался он.

– Здравствуйте, Сомертон, – кивнула она.

– Надеюсь, вы извините нас, мисс Коупли, – проговорил он. Сегодня Сомертон был не похож на себя. Куда подевались его легкомысленный тон, насмешливая, слегка циничная улыбка? Сегодня лицо его было серьезным, даже хмурым, губы крепко сжаты.

– Она может остаться, – произнес Бэннинг. Сомертон покачал головой:

– Что ж… Мы обо всем договорились. Андерсон настаивает на пистолетах – впрочем, как и следовало ожидать.

– Конечно, – буркнул Бэннинг. Лицо у него окаменело, на щеках заиграли желваки.

– Я сделал все, что мог, чтобы уговорить его согласиться на шпаги. Но Андерсон заявил, что умение Биллингсуорта обращаться со шпагой, видите ли, оставляет желать лучшего.

– Я так и думал, – угрюмо пожал плечами Бэннинг.

– Смотрите себе под ноги и будьте осторожны, трава до сих пор мокрая от росы, можно легко поскользнуться, – предупредил Сомертон, потыкав в землю мыском сапога.

– Хорошо, – буркнул Бэннинг. Взгляд его был прикован к коробке с пистолетами в руках Сомертона.

– Просто думайте о мисс Коупли, – посоветовал Сомертон. – Думайте о своем будущем, о детях, которые у вас будут, о ночах, когда вы будете заниматься с ней…

– Довольно, – перебил его Бэннинг. Он и так уже понял, что имел в виду Сомертон.

Скрип колес заставил Бэннинга вскинуть голову – подъехал экипаж Биллингсуорта. Первым появился его секундант, Андерсон. Выпрыгнув из экипажа, он придержал дверцу, и следом за ним тяжело спустился Биллингсуорт. Покачнувшись, он сделал два неловких, спотыкающихся шага, как будто ноги плохо слушались его, и уцепился за руку Андерсона.

С губ Сомертона сорвался смешок.

– Чертов идиот! Небось пил всю ночь напролет – иначе у него вряд ли хватило бы духу взять в руки пистолет!

Он направился к Андерсону, чтобы обсудить последние детали, но основной задачей обоих секундантов было убедиться, что Биллингсуорт достаточно трезв, чтобы разглядеть своего противника.

Перчатки на руках Бэннинга были влажными от пота, в висках бешено стучала кровь. «Ты сможешь это сделать, – стиснув зубы, твердил он себе. – Просто думай об Эвис». Краем глаза он заметил, как секунданты кивнули друг другу, видимо, о чем-то договорившись. После этого Биллингсуорт, взяв в руку один из дуэльных пистолетов, осмотрел его, положил в коробку и вытащил другой. Сомертон, забрав коробку с оставшимся в ней пистолетом, вернулся к Бэннингу.

– Сейчас я его заряжу, и можно будет, наконец, покончить с этим, Биллингсуорт клянется, что он в порядке. Но на вашем месте, Селби, я бы поостерегся. Иной раз пьяница хуже труса, знаете ли. Потому что может выстрелить, не дожидаясь команды.

Бэннинг молча кивнул, не сводя глаз с пистолета в коробке, которую держал перед ним Сомертон. Это совсем другое дело, повторял он себе. На этот раз не будет ребенка, чтобы броситься на грудь Биллингсуорту. Надо просто протянуть руку и взять его.

Сомертон сам вынул из коробки пистолет. Бэннинг, не глядя, протянул руку, и секундант вложил пистолет ему в ладонь.

– Снимите перчатки, – шепотом напомнил ему Сомертон. Бэннинг послушался и через мгновение ощутил холодную, гладкую, отделанную слоновой костью рукоять пистолета. Рука его конвульсивно дернулась. Зажмурившись, он несколько раз вдохнул полной грудью, чтобы немного успокоиться. Бесполезно – руки его слегка подрагивали, и он знал, что ничего не сможет с этим поделать. Однако выбора у него не было. Чем скорее это закончится, тем лучше.