Казенный дом (Чеченский транзит - 2) - [55]

Гусаров и Харитоненко встречались все реже. Иван женился на соседке Светланы Ивлевой, жил в комнате усопшего Пал Иваныча, своего друга и учителя в воровском деле. Гусаров по окончании эпопеи с урановыми контейнерами на первых порах поддержал своего шального товарища. Именно он уговорил хозяйственных управленцев принять его на работу в Подвал. Иван артачился, норовил жить прежней жизнью. Пришлось обложить его так, что любое нечистое дело, за которое соглашался взяться, проваливалось уже на начальном этапе. Харитоненко удивлялся:

- Ты, мусор, мне в задницу жучок вживил, что ли?

- Очень нужна мне твоя задница.

- А почему же Леву Пачку задержали?! У нас разговор был один на один.

- Я с такой шушерой, как ты, не связываюсь. Ты знаешь мой профиль.

Затосковал Иван. Жил с Валентиной на её зарплату. Стыдно было. В Питере "работать" не давали. Ездить на "гастроли" значило оставлять невесту.

- Дуралей ты! Работа подходящая, пойдем, с людьми познакомлю. В Подвале такие зубры обитают - не хуже твоего Пал Иваныча. Завязывай.

Гусаров все-таки затащил приятеля в Подвал, познакомил с Архипом Петровичем Кленовым. Для чего даже на пузырь разорился. Не вышло с первого раза. Иван себе представить не мог: как это работать на ментовку?! Но благообразные слова Петровича запали в душу. И Андрюха плешь проел:

- Ты, Ваня, мне помогал на Ставрополье, в Калининграде? Помогал! Значит, уже ссученный.

- То совсем другое дело было!

- Постой-постой! Ты помогал мне остановить бандитов, так? Значит, по твоим понятиям, уже замазанный. Сказал "а" - скажи и "б".

- Нет уж, "б" я не стану.

- Тебя никто не заставляет работать опером. Будешь плотником, слесарем. Досочки построгать, замочек вставить, протечку устранить - чем не работа? Ты же рукастый парень. Давай хоть временно, какие-никакие деньги Валентине принесешь.

И Петрович на второй встрече, подвыпивший, стал свои фокусы показывать. Ему в мастерскую какой-то диковинный стальной ящик приволокли, чтобы открыл.

- Попробуй, Иван.

Он кое-что понимал в замочных секретах. Поколупался и спасовал.

- Такой не открывается.

- Не по зубам? Зайди за шкафчик. Зайди, зайди. Нечего пялиться на добрую работу.

Поскрежетал, пощелкал Петрович и зовет:

- Засек время?

Дверца распахнута, какие-то бумажки внутри. Те, что ящик принесли, тоже рты разинули.

- И ты такие способности под землей, в подвале, хоронишь?

У Ивана захватило дух от перспективы научиться замочным фокусам.

- Не в подвале, а в Подвале! С большой буквы, понимать надо.

Гусаров дожал нерешительность Харитоненко.

- Петрович отсидел столько, сколько ты на свете не живешь. И ничего работает.

Иван думал, месяц-другой прокантуется в Подвале и - на волю. Ни фига! Коммунистические идеалы коллектива и пропаганда труда иногда срабатывают. А какой труд! Вскоре после кончины Петровича, прибежал этот ненормальный Гусаров, как всегда с шилом в заднице.

- Ваня!

Пятница же, мать вашу! Обещал Валентину встретить на Финляндском вокзале, чтобы ехать в садоводство. Бабенка его, медсестра, оказывается, в свободное от уколов время в земле колупалась. А его пристегнула худенькую свою постройку доделывать. Иван даже с удовольствием стал строить свой собственный домик. Первый в жизни. Гвоздей сегодня набрал, инструмент приготовил, досочки уже завезены. А этот обалдуй торопит:

- Там пять сейфов! Хозяин уже на дачу рванул. Если сегодня не посмотрим содержимое - завтра его там не будет!

- Я сам на дачу собрался!

- Ты только скажи, сможешь, как Петрович? Я же знаю, что вы корешились! Ваня, ради меня!

- Сколько раз говорил, зря тебя в органах восстановили! Псих, сдвинутый на посадках. Остынь, смотри, какой день...

- Ваня!

- В общем, так. Ровно в семь у меня электричка. Без пяти я буду стоять у вагона. Что успею - сделаю.

Свое ворчание Харитоненко продолжал уже в Гусаровской машине.

- Я не такой, как ты, чтоб семейную жизнь портить из-за какой-то вшивой работы. По ночам на службе сидеть, вместо того, чтобы жену обхаживать.

- Не ворчи. Одну ночь можешь поработать.

- Чего? Ночь работать? Эту ночь? Я сказал, что буду стоять у вагона без пяти семь! И ты обещал дать машину.

- Вань, ты не расслышал, в офисе - пять сейфов. Пять! Сейчас сколько времени? О, смотри-ка, тоже пять.

- Меня не волнует. Сколько успею, столько и открою! А потом - на вокзал с сиреной и мигалками. Кстати, чего мы плетемся?

- Сейчас прихватим кое-кого - и за дело.

На Большом проспекте Гусаров притормозил за машиной "Скорой помощи". Иван заерзал.

- Нашел время лечиться! У меня электричка.

- Если б не человек в этой "Скорой", жить бы тебе без уха, - ответил Гусаров, выходя из машины.

Симонов! В Калининграде, когда охотились за перевозчиками урана, бандиты отрезали Ивану ухо кинжалом. Решивший исход той схватки собровец и Гусаров отвезли раненого в больницу. Ничего, пришили, ухо даже шевелится. Андрей, видимо, давший распоряжения, вернулся и продолжил путь. "Скорая" двигалась следом. Свернув в переулок, Гусаров сразу заметил голубую "шестерку".

- Здравствуйте, товарищи, начинаем чтение программы передач!

Машина Андрея резко повернула влево, блокируя "жигулям" отъезд назад. "Скорая" встала перед их носом. Мгновенно пассажиры этих двух машин взялись за дело. "Санитары" в черных масках и комбинезонах с надписями "Милиция" выдернули из "шестерки" Петю-Колю с Федей-Васей, набуцкали сопротивлявшемуся здоровяку и уволокли "долечиваться" в медицинском РАФе. Их места в "жигулях" заняли двое бойцов, одетых по гражданке. Никифоров с Иваном в это время вскрыли дверь офиса Кудратова и вошли в него. Гусаров распорядился увезти задержанных и вернулся.