Казенный дом (Чеченский транзит - 2) - [18]

- Кто из ваших был на Пулковском?

- Каких наших?

- Не придуривайся. Из буташевских.

- Я ничего не знаю, сам я в такие дела не лезу, клянусь мамой.

Ибрагимов напряженно пытался выбрать правильный тон разговора. Они все злые сегодня. Чего доброго начнут физиономию портить. Гусаров провел его к следователю. Глушков перебил мысли Ибрагимова:

- Ты видел, сколько задержанных там, в коридоре? А нас, следователей, здесь немного. Одно только изъятое оружие оформить - на день работы. Так что ты, Салман Ибрагимов, не ерзай тут, а говори, кто стрелял на Пулковском шоссе?

- Какой стрелял? Меня там не было, откуда мне знать?

Гусаров резко притиснулся между Ибрагимовым и столом, перед которым тот сидел, вплотную навис над опрашиваемым, угрожающе крикнул:

- Ваши чеченские киллеры убили моего сотрудника, по мне стреляли! Думаешь простой болтовней отделаться? Рассказывай сейчас или сдам тебя ребятам в масках. Минут на пять.

В голове Ибрагимова кипело. Если они поймают Гариуллина, если тот будет наколот дурью, то может проговориться, кто давал ему задание помочь Ратникову. Нет, нельзя подставлять самого себя. Придется потерпеть.

- Честное слово, ничего не знаю!

- Нет у тебя честных слов, падаль. На тебя выходил этот мосластый со своей кодлой. Кто ездит на черном джипе?

- На каком? Их много в городе...

- А на зеленой "вольво"?

Ибрагимов пожал плечами и отвел глаза в сторону.

- Я могу только догадываться. Говорят, тамбовские лидируют в городе.

Гусаров молча смотрел на Ибрагимова, но тот не поднимал глаз. Андрей повернулся к Глушкову и что-то шепнул. Гусаров вышел и рядом с кабинетом нашел Пеликана, который стоял, упершись лбом в стену. Андрей отлепил его.

- Я тебе сейчас покажу одного человечка, может узнаешь?

Гусаров подвел Пеликана к двери и слегка приоткрыл. Задержанный, едва заглянув, в кабинет, сказал:

- Он, трудно обознаться. Это буташевский кореш.

Оформление задержанных и оружия, проверка их по картотекам на причастность к преступлениям были поставлены на конвейер. Подтянули следователей из других отделов, из районов людей попросили.

Оружия нашли немало. В который раз кабинет начальника РУОПа генерала Сергеева превращался в арсенал. Это помещение было самым надежным в здании для хранения опасных или ценных предметов. Здесь перебывало всякое. Коллекция ружей, закупленная на деньги, переведенные из американского Сити-банка в финский магазин путем хищения по компьютерной сети. Инкунабулы, древнейшие документы из Публичной библиотеки, украденные и вскоре обнаруженные. Контрабандные пистолеты, шедшие транзитом из Прибалтики в немалом количестве. Партия гранат Ф-1, привезенная на продажу. Драгоценности и вороха валюты здесь неизбывны. Генерал спокойно относился к тому, что его кабинет превращался то в штаб операции, то в хранилище. Лишь бы работа двигалась. Он может и в уголке пересидеть.

В те ночи после убийства оперативника его управления, дверь кабинета тоже не закрывалась. Эксперты периодически заходили и уносили к себе на Шпалерную баулы с автоматами, пистолетами, ножами, кастетами, нунчаками, дубинками. Сергеев тяжело переживал смерть подчиненного и держался на ногах до изнеможения. Заместители координировали работу в городе, а он старался держать в напряжении весь регион. Архангельск, Вологда, Калининград, Петрозаводск... Он звонил начальникам УВД и своих подразделений, растолковывал отправляемую информацию. Преступники могли рвануть из Петербурга сразу после убийства. Вокзалы, аэропорты, дороги... Всех поднять на ноги. Дозванивался до начальников ГАИ, ЛОВД на транспорте, даже до отдельных КПП...

Трое суток сотрудники милиции всех рангов не давали себе нормального отдыха, доставая подозрительные личности из самых разных мест - от шикарных ресторанов до грязных подвалов. Но Лопата и Вертлявый где-то затаились.

Ночевавший на службе, занятый тяжелыми мыслями, Гусаров по многолетней привычке сначала поехал к своему дому по старому адресу, в коммуналку, но спохватился и повернул в нужном направлении. Его сотрудники тоже подавлены происшедшим. В эти три дня многие говорили слишком откровенные веши. Устраивали целые вечера покаяния, мать их ети. Теперь никак не взять себя в руки. И самому лезла в голову всякая чертовщина. Хотелось выложить все, что случилось после командировки в Чечню. Даже наедине с самим собой хочется попросить прощения за убитых им бандитов. А они не убивали?

Припарковавшись, поднялся к себе. Второй час ночи. Открыв замок новенькой двери, тихо вошел, стараясь не потревожить Алену и Иринку. Чтобы не расстраивать жену убытками, снял свой порванный пиджак и запихал в ещё не разобранный после переезда ящик с зимними шмотками, стоявший в подсобке. Машинально подобранная им на месте трагедии черная дискообразная штуковина, с виду металлическая, но оказавшаяся почти невесомой, забытая в треволнениях, осталась в боковом кармане. В чуть приоткрытую дверь понаблюдал за мирным сопением своей семьи. Покопавшись в кладовке около кухни, нашел початую бутылку водки, сохранившуюся после одного из многочисленных празднований новоселья. Выпив стопку и не поев, попытался уснуть на диване в большой комнате. Завтра похороны.