Твои радости и беды
Том, прими же уважение моё!
Да настанут времена
И расплатятся сполна
За твое не слишком лёгкое житьё,
Будь же небом ты храним,
Жив здоров и невредим.
Том, прими же уважение моё!
Перевёл Василий Бетаки
«Ещё заря не занялась, с чего ж рожок ревёт?
«С того, — откликнулся сержант, — что строиться зовёт!»
«А ты чего, а ты чего, белее мела стал?»
«Боюсь, что знаю отчего!» — сержант пробормотал.
Вот поротно и повзводно (слышишь трубы марш ревут?)
Строят полк лицом к баракам, барабаны громко бьют.
Денни Дивера повесят! Вон с него нашивки рвут!
Денни Дивера повесят на рассвете.
«А почему так тяжело там дышит задний ряд?»
«Мороз, — откликнулся сержант, — мороз, пойми, солдат!»
«Упал там кто-то впереди, мелькнула чья-то тень?»
«Жара — откликнулся сержант, — настанет жаркий день».
Денни Дивера повесят… Вон его уже ведут,
Ставят прямо рядом с гробом, щас его и вздёрнут тут,
Он как пёс в петле запляшет через несколько минут!
Денни Дивера повесят на рассвете.
«На койке справа от меня он тут в казарме спал…»
«А нынче далеко заснёт»— сержант пробормотал.
«Мы часто пиво пили с ним, меня он угощал.
«А горькую он пьёт один!» — сержант пробормотал.
Денни Дивера повесят, глянь в последний на него,
Спящего вчера прикончил он соседа своего.
Вот позор его деревне и всему полку его!
Денни Дивера повесят на рассвете.
«Что там за чёрное пятно, аж солнца свет пропал?
«Он хочет жить, он хочет жить — сержант пробормотал»
«Что там за хрип над головой так жутко прозвучал?»
«Душа отходит в мир иной» — сержант пробормотал.
Вот и вздёрнут Денни Дивер. Полк пора и уводить,
Слышишь, смолкли барабаны — больше незачем им бить,
Как трясутся новобранцы, им пивка бы — страх запить!
Вот и вздёрнут Денни Дивер на рассвете.
Пер. В. Бетаки
В пивную как-то заглянул я в воскресенье днём.
А бармен мне и говорит: «Солдатам не подаём!»
Девчонки возле стойки заржали на весь зал,
А я ушёл на улицу и сам себе сказал:
«Ах, Томми такой, да Томми сякой, да убирайся вон!
Но сразу «Здрассти, мистер Аткинс, когда слыхать литавров звон»
Оркестр заиграл, ребята, пора! Вовсю литавров звон!
И сразу «Здрассти, мистер Аткинс — когда вовсю литавров звон!
Зашёл я как-то раз в театр (Почти что трезвым был!)
Гражданских — вовсе пьяных — швейцар в партер пустил,
Меня же послал на галёрку, туда, где все стоят!
Но если, черт возьми, война — так сразу в первый ряд!
Конечно, Томми, такой-сякой, за дверью подождет!
Но поезд готов для Аткинса, когда пора в поход!
Пора в поход! Ребята, пора! Труба зовёт в поход!
И поезд подан для Аткинса, когда пора в поход!
Конечно, презирать мундир, который хранит ваш сон,
Стоит не больше, чем сам мундир (ни хрена ведь не стоит он!)
Смеяться над манерами подвыпивших солдат —
Не то, что в полной выкладке тащиться на парад!
Да, Томми такой, Томми сякой, да и что он делает тут?
Но сразу «Ура героям», когда барабаны бьют!
Барабаны бьют, ребята, пора! Во всю барабаны бьют!
И сразу «Ура героям!», когда барабаны бьют.
Мы, может, и не герои, но мы ведь и не скоты!
Мы, люди из казармы, ничуть не хуже, чем ты!
И если мы себя порой ведём не лучше всех —
Зачем же святости ждать от солдат, и тем вводить во грех?
«Томми такой, Томми сякой, неважно, подождет…»
Но: «Сэр, пожалуйте на фронт», когда война идёт!
Война идёт, ребята, пора, война уже идёт!
И «Сэр, пожалуйте на фронт», когда война идет!
Вы всё о кормежке твердите, о школах для наших детей —
Поверьте, проживем мы без этих всех затей!
Конечно, кухня — не пустяк, но нам важней стократ
Знать, что солдатский наш мундир — не шутовской наряд!
Томми такой, Томми сякой, бездельник он и плут,
Но он — «Спаситель Родины», как только пушки бьют!
Хоть Томми такой, да Томми сякой, и всё в нём не то и не так,
Но Томми знает, что к чему — ведь Томми не дурак
Пер. В. Бетаки
(Суданские экспедиционные части)
Знавали мы врага на всякий вкус:
Кто похрабрей, кто хлипок, как на грех,
Но был не трус афганец и зулус,
А Фуззи-Вуззи — этот стоил всех!
Он не желал сдаваться, хоть убей,
Он часовых косил без передышки,
Засев в чащобе, портил лошадей
И с армией играл, как в кошки-мышки.
За твое здоровье, Фуззи, за Судан, страну твою,
Первоклассным, нехристь голый, был ты воином в бою!
И тебе билет солдатский мы уж выправим путем,
А захочешь поразмяться, так распишемся на нем!
Вгонял нас в пот Хайберский перевал,
Нас дуриком, за милю, шлепал бур,
Мороз под солнцем Бирмы пробирал,
Лихой зулус ощипывал, как кур,
Но Фуззи был по всем статьям мастак,
И сколько ни долдонили в газетах
"Бойцы не отступают ни на шаг!" —
Он колошматил нас и так и этак.
За твое здоровье, Фуззи, за супругу и ребят!
Был приказ с тобой покончить, мы успели в аккурат.
Ну, винтовку против лука честной не назвать игрой,
Но все козыри побил ты и прорвал британский строй!
Газеты не видал он никогда,
Медалями побед не отмечал,
Но честно скажем, до чего удал
Удар его двуручного меча!
Он нà головы из кустов кувырк
А щит навроде крышки гробовой —
Всего денек веселый этот цирк,
И год бедняга Томми сам не свой.
За твое здоровье, Фуззи, в память тех, с кем ты дружил,
Мы б оплакали их вместе, да своих не счесть могил.
В том. что равен счет — клянёмся мы, хоть Библию раскрой:
