Виктор сидел на стуле, пытаясь понять, в чем Носов пытается его уличить. Он говорил уже несколько минут и наконец-то Абрамова осенило! Он считал, что я должен был ему первому доложить о раскрытии преступления. Теперь ему все стало предельно понятно, с чем связаны его претензии к нему. Но, для этого не нужно было так долго говорить, искусно обходя все острые углы.
– Владимир Алексеевич! Давайте, расставим все точки на места. Я свои звезды заработал своим горбом, сначала в Афганистане, а затем здесь в милиции. И для того чтобы сорвать с меня их, придется выбить мне зубы, которыми я буду держать эти звезды, – произнес Абрамов с некоторым вызовом. – А, в остальном мне все понятно. Разрешите идти?
Он не успел произнести ни одного слова, как Виктор вышел за дверь его кабинета. Выходя из кабинета, Абрамов реально понимал, что приобрел в его лице настоящего врага, с его огромными связями и возможностями. Виктор сразу же вспомнил слова начальника Управления. Он, как всегда оказался прав. Абрамову не нужно было ему дерзить, надо было просто слушать и кивать головой в знак согласия. Похоже, хотел он того или нет, но Виктор сам залез в эту трубу, у которой было всего два выхода – вернуться назад и попросить прощение за грубость или попытаться выйти с другого конца, сохранив в себе собственное достоинство.
Первый выход был явно не его. Абрамов перестал бы себя уважать, если позволю таким людям как Носов, попирать его личное достоинство. Ложиться под человека, который работал в Управлении два дня, он не хотел. Виктор хорошо понимал, что стоит ему только дать слабину, и он тебя обязательно согнут в дугу. Второй вариант не сулил Абрамову тоже ничего хорошего. Иметь врага в лице своего начальника было последним делом. Это значит, что он не имеет права проколоться. Любой, самый маленький его прокол был равносилен увольнению.
***
Было около восьми часов вечера. Абрамов закончил текущие дела и стал собираться домой. Он накинул пальто и собирался уходить, когда зазвенел телефон. Виктор поднял трубку и услышал голос Носова. Пришлось снять пальто и идти к нему.
– Вот что, Абрамов, – обратился Носов к нему. – Я хочу посмотреть и оценить оперативный потенциал твоих сотрудников, в том числе и твой. Я хочу, чтобы ты к утру представил мне все оперативные дела в отношении лиц, находящихся в разработке сотрудников твоего отдела. К каждому делу приложите развернутую справку о проделанной по нему работе.
Часы показывали начало девятого вечера. Многие сотрудники отдела давно уже были дома и отдыхали.
– Владимир Алексеевич! Я не могу выполнить ваше указание в указанные вами сроки. Сотрудники отдела уже разошлись по домам и в настоящее время отдыхают. Давайте, перенесем это все на завтрашний вечер?
Просьба Виктора вызвала у него приступ ярости. Глаза его налились кровью, лицо стало багровым. Он громко стукнул по столу кулаком и закричал на него.
– Вы, товарищ майор, наверное, забываете, с кем говорите? – прохрипел он. – Я научу вас подчиняться непосредственному руководителю! Я не потерплю махновщины и партизанщины в рядах своих подчиненных! Надеюсь, вы поняли меня? Вы свободны! Больше я вас не задерживаю!
Абрамов вышел из его кабинета. В нем все кипело и клокотало от возмущения. Еще ни один руководитель, с которым ему приходилось работать, не позволял себе такого! Возмущению не было предела. Виктор вошел в свой кабинет и связался по телефону с дежурным по МВД.
– Привет, тезка. Подними весь мой личный состав. Срок прибытия на работу – 90 минут.
Через час прибыли все сотрудники за исключением одного, который отпросился у него в связи с болезнью матери. Женщине сделали операцию, и ему необходимо было ночью дежурить в больнице.
Собрав коллег у себя в кабинете, Абрамов довел до них указание заместителя начальника уголовного розыска. Они стали задавать вопросы, интересоваться, с чем это связано и почему столь жесткие сроки исполнения этого указания. Виктор не нашел ничего лучшего, как сообщить им о предстоящей комплексной проверке Управления сотрудниками МВД СССР.
Перекурив, ребята с ворчанием приступили к работе. По мере готовности справок Виктор отпускал людей домой. В худшем положении оказались опытные сотрудники, в работе которых было по несколько оперативных дел. Им пришлось сидеть до самого утра. Где-то около шести утра Абрамов вернулся с работы домой. Осторожно, боясь нарушить сон жены и дочки, он открыл дверь и вошел в квартиру. Жена не спала и на маленькой кухоньке готовила завтрак для него и дочки.
Семья Абрамовых проживала на пятом этаже малосемейного общежития с минимальным набором коммунальных услуг. Их комната имела площадь чуть больше одиннадцати метров, но они были рады и этому, другие сотрудники Управления не имели и такого жилья.
Виктор вымыл руки и тихонечко прошел в комнату, где мирно посапывала его дочурка. Он присел у ее кроватки и нежно погладил ее по голове.
«Как быстро бежит время, вот и дочка незаметно подросла. Все было без меня, я ничего не видел. Не видел дочки, когда она делала первые свои шаги, не слышал, когда она произнесла первые слова», – подумал с горечью Абрамов, поглаживая дочку по голове.
