Казанова Великолепный - [12]

Впрочем, очень возможно, что законный отец Казы Гаэтано был и его генетическим родителем. В ту пору не слыхали о ДНК и не слишком заботились о таких вещах. Однако наш герой, личность неординарная, не мог не нафантазировать на сей счет, не дать волю своему воображению. Сын комедианта — я? Постойте-постойте. Мой род восходит к XV веку, так гласят записи в архивах моего отца, раз уж именно он мой отец. Тонкая работа:

«В 1428 году дон Иаков Казанова, уроженец арагонской столицы Сарагосы, побочный сын дона Франциска, похитил из монастыря донью Анну Палафокс, за день до того принявшую постриг».

Правда, недурной зачин для оперного либретто? Выходит, Джакомо по отцу испанец, и среди его предков есть даже некий дон Хуан (sic!), управитель Апостольского дворца в Риме, впоследствии совершивший убийство, а затем подавшийся в корсары или что-то вроде того при Христофоре Колумбе. Еще один предок — Марк-Антоний, «поэт наподобие Марциала», и наконец тезка — Жак Казанова, воевавший во Франции против будущего Генриха IV.

Каза — побочный сын патриция? Так почему бы, раз на то пошло, не поэта Баффо, который по не вполне понятным причинам на правах друга семьи сопровождает юного авантюриста в самом начале его карьеры?

Вот что говорит о Баффо сам Казанова:

«Синьор Баффо, высокий гений, поэт в самом фривольном роде поэзии, но великий и неподражаемый, был причиной того, что меня определили в пансион в Падуе, а следовательно, ему обязан я жизнью. Последний потомок древнего патрицианского рода, он скончался спустя двадцать лет, но его стихи, пусть малопристойные, не дадут умереть его имени. Благочестивые побуждения инквизиторов венецианского правительства лишь способствовали его славе. Преследуя его рукописи, они придали им ценности».

«Ему обязан я жизнью» — ну, разве я не прав?

Читаем второй абзац «Очерка моей жизни»:

«При крещении мне дали имя Джакомо Джироламо. До восьми с половиной лет оставался я слабоумным. А там, после трехмесячного кровотечения, меня отвезли в Падую, где ум мой исцелили, так что я взялся за учение и к шестнадцати годам получил степень доктора, меня посвятили в сан, и я отправился искать удачи в Рим».

Минуточку. Что это за «слабоумие» и «кровотечение»? В «Истории» Казанова говорит, что его «сознательное существование» началось, когда ему было восемь лет и четыре месяца: «В первых числах августа 1733 года у меня развился орган памяти… Ничего из бывшего со мною прежде я не помню».

Странная амнезия. Автор мемуаров признается, что в его памяти зияет черная дыра в восемь с лишним лет (привет от Фрейда!), он разделяет свое существование на телесное и сознательное, давая нам понять, что взрастил в себе потрясающую память. Вот каково его первое воспоминание, пробуждение, словно он прибыл на Землю с неведомой планеты, свалился из другой галактики и невесть как очутился в нашем мире:

«Я стоял в углу какой-то комнаты, согнувшись, обхватив голову и неотрывно глядя на обильно текущую у меня из носу и льющуюся прямо на пол кровь. Мария, моя бабка, у которой я был любимчиком, подбежала, умыла мне лицо холодной водой, а потом, не уведомив никого из домашних, посадила меня в гондолу и отвезла на Мурано, густонаселенный островок в получасе пути от Венеции».

Ребенок болен безнадежно. Впору прибегнуть к самым крайним из доступных по тем временам средствам, к темным колдовским силам. И вот сама колдунья, сидит на убогом ложе, окруженная черными кошками. Джакомо должен наконец родиться или возродиться. Требуется ритуальное действо.

Старуха запирает испуганного, перепачканного кровью мальчика в сундук. И начинает ломать комедию: смеется, рыдает, поет, вопит, стучит по крышке гроба-сундука палкой. Потом вытаскивает его, кровь у него течет слабее; обласкав, старуха раздевает мальчика и укладывает на кровать, сжигает какие-то снадобья, пропитывает дымом простыню, запеленывает его, дает ему сладкие пилюли. А под конец втирает ему в затылок мазь «с приятным запахом». Потом снова его одевает и говорит, что кровотечение прекратится, если он никому не скажет о том, что с ним было, иначе же он изойдет кровью и умрет. Ночью, обещает старуха, ему явится прекрасная дама, но смотри молчи!

Маленький Джакомо возвращается домой, ложится и засыпает:

«Но по прошествии нескольких часов я проснулся и увидел — или же мне показалось, — что в камин из трубы спускается в огромной корзине дама ослепительной красоты, одетая в платье из роскошной материи, на голове ее корона, усыпанная драгоценными каменьями, которые так и горят огнем. Величественная и нежная, она медленно подошла и села на мою кровать. Затем достала из кармана какие-то коробочки и вытряхнула их над моей головой, приговаривая что-то шепотом. Наконец, произнеся длинную речь, из которой я не понял ни единого слова, и поцеловав меня, она удалилась тем же путем, что и пришла, я же снова заснул».

Явление Царицы Ночи — так можно было бы назвать эту сцену. На восьмилетнего ребенка не совсем обычного склада она производит сильное впечатление.

Кровотечение постепенно ослабевает. Память Джакомо развивается, он даже выучился читать. Возвращаясь к ночному посещению, он отмечает, что оно, сон ли то был, маскарад или галлюцинация, возымело целебное действие, быть может, еще и благодаря приказу молчать под страхом смерти. «Лекарства от величайших недугов часто находятся не в аптеках, и каждый день происходит нечто, доказующее наше невежество… В мире нет и не было никаких колдунов, но всегда существовали люди, умевшие внушить другим веру в свою колдовскую силу».