Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа - [7]

Весь этот период в свободное от повинностей и забот по хозяйству время продолжаются «воинские забавы», которые становятся все менее безобидными, все более приближенными к реальным боям, дракам, перестрелкам (уже в 70-е годы XX века в станице Вешенской у автора этих строк с головы сбивали стиральную резинку выстрелом из пневматического ружья).

С 19 лет юноша приводился к присяге, и его привлекали к служебным обязанностям «по Войску» — конвоированию грузов, арестантов, почтовому разгону внутри Войска. На реальную службу в полки старались посылать лишь с 21 года. Казаков из одного хутора и станицы обычно зачисляли в одну сотню.

В итоге на службу выходили прекрасно индивидуально подготовленные, инициативные, «сработавшиеся» бойцы.

И еще одно качество вырабатывала такая система воспитания. Поляк на русской службе Ксаверий Бискупский, оказавшийся в 1812 г. вместе с казаками в партизанском отряде А. Фигнера, отметил характерную черту, отличающую казаков от других кавалеристов отряда, — «удивительно, как самосохранны всегда и везде»^{19}.

В экстренных случаях, в 1812 г., когда все взрослое мужское казачье население выступило в поход, запасные полки были составлены «из оставшихся здесь 19, 18 и 17-летних малолетков, не бывших еще у присяги, тех из них, которые по росту и виду своему способны к служению… с придачею к ним в каждый десяток по 2 и более старых казака, имеющих хотя малую к тому способность и годность». Полки должны были быть «в такой исправности и готовности, чтобы по первому востребованию… на походную службу могли поспешнейше из домов своих выступить и действовать, как повелено будет»^{20}. Через год эти полки из малолетков действительно выступили на войну…

Знаменитый писатель Фредерик Стендаль (он же Анри Мари Бейль), в молодости — драгунский офицер, участник Наполеоновских войн, написал такие строки в своем «Vie de Napolon» («Жизнь Наполеона») в 1818 г.: «Я видел, как двадцать два казака, из которых самому старшему, служившему второй год, было лишь двадцать лет, расстроили и обратили в бегство конвойный отряд в пятьсот французов; это случилось в 1813 году, во время Саксонской кампании…»

И позже, в начале XX века, во время Верхне-Донского восстания, к повстанцам примкнули «деды и подростки», которых сразу же поставили в строй. «…Достаточно было нескольких перестроений, как казаки поняли и приспособились к конному делу»^{21}.

Естественно, подготовленные молодые казаки не были «машиной для убийства». А.К. Денисов вспоминал, как во время схватки, когда сам Денисов саблей отбивался от двух поляков, молодой казак его полка Варламов «подскакал к одному из моих врагов сзади, нацелился в него дротиком, но не бьет. Я закричал ему: «бей!», и тогда только Варламов сильно ударил поляка… При этом объясню, почему Варламов медлил бить врага: 16-ти лет отдан он был мне на службу, дабы заранее приобвык к перенесению военных трудов, и состоял он при мне для посылок. Несколько раз Варламов оказывал свою отважность, но редко пускал я его в бой; теперь же, увидев меня в опасности, он оторопел, смешался до того, что не нашелся что делать, пока я его не ободрил»^{22}.

Обучение продолжалось и на поле боя. А.К. Денисов вспоминал, что под стенами одной турецкой крепости «турецкая конница выезжала из крепости, но наши полки не имели приказания сражаться и оставались посему в бездействии; в левой же стороне, куда пошел с особым корпусом генерал Кутузов, казаки под командою Платова весьма наездничали. Конечно, Платов, пользуясь случаем, приучал новых казаков»^{23}.

Иностранные исследователи выделяли бесспорную подготовку казаков: «…Главную силу русской конницы составляли… казаки, которые при объявлении войны призывались в огромном числе под знамена и действительно оказали выдающиеся услуги… Казаки, занимающиеся дома хлебопашеством и скотоводством, с детства приучаются ездить верхом и дают такую неутомимую, выносливую конницу, какой нельзя встретить ни в какой другой стране Европы… Их умение ездить верхом, управлять лошадью и владеть оружием позволяло им не бояться и не избегать рукопашного боя»^{24}.

Неутомимость и выносливость, которыми казаки превосходили кавалерию других стран, были наиболее ценными качествами.

«Первейшее качество солдата — это выносливость. Что касается отваги, то это второе качество», — говорил Наполеон^{25}.

Всеобщие походы и ополчения

На Дону часто практиковались «всеобщие», или «поголовные», походы. Но были они, как правило, кратковременны, и, выступая в поход, казаки оставляли четвертую часть поднятых по тревоге боеспособных дома — на всякий случай.

Исключение составлял всеобщий поход 1783 г. на ногайскую орду, которая отказалась переселяться за Волгу и взбунтовалась. Атаман Иловайский получил от Суворова приказ: десять полков в ночь под Покров выставить скрытно к устью Лабы.

Такого количества свободных от службы казаков в Войске не было. Большинство боеспособных ушли к тому времени на пограничную службу. Нужное количество полков набрали, пополнив их подростками с 15 лет. Полки составили, сведя вместе сотни городовых станиц (Черкасской, Павловской, Средней, Прибылянской и других) с сотнями верхних и низовых станиц. Рыковские, манычские и мигулинские оказались в полку Серебрякова; павловские, бессергеневские и еланские — в полку Денисова, скородумовские и вешенские в полку самого атамана Иловайского.