Казаки. Между Гитлером и Сталиным - [73]

Опираясь на архивные материалы, сегодня можно предположить, что Сюсюкин[266] был агентом советской разведки, специально переброшенным через линию фронта.

Задача этого советского разведчика состояла в следующем. Он должен был явиться к немецкому командованию и заявить о наличии в Ростовской области большой казачьей организации, которая просит снабдить ее оружием для подъема вооруженного восстания в тылу Красной армии, дабы ускорить оккупацию. В легенде указывалось, что разветвленное казачье подполье (всего Сюсюкин назвал 11 человек) существует с 1918 года и на протяжении всего периода проводит активную борьбу с советской властью путем вредительства и саботажа. В качестве главной цели операции Сюсюкину предписывалось получить оружие, сформировать боевые казачьи части и добиться их переброски, желательно — под командованием белоэмигрантских офицеров, в тыл Красной армии в районе Шахт путем десанта[267]. Там эти подразделения должны были быть обезоружены и захвачены в плен.

В июне 1942 года, в ночь с 5-го на 6-е, Сюсюкин был переброшен через линию фронта, которая в то время проходила в 40–50 километрах от Ростова, в районе Таганрога, находившегося в то время уже в руках немцев. Обладавший неплохим литературным слогом, Сюсюкин подробно описал все перипетии своего «чудесного спасения» из «советского концлагеря»: «Ночь с 5 на 6 июня была ветреная и дождливая, но это только способствовало выполнению моих планов… Ночь подошла незаметно, я спустился в придорожный кювет и пополз на животе. Кругом меня свистели пули, темноту ночи прорезали лучи прожекторов и изредка стреляли орудия. Это место было пристреляно немецкими и советскими пулеметчиками… Так я полз 7 часов… Уже светало. Меня заметили и обстреляли градом трассирующих пуль, ослепивших меня, как лучи прожекторов. Я приподнял руки и с криком „сдаюсь“ побежал к окопам»[268]. Что тут добавить? Поведение, достойное настоящего «казачьего патриота».

Попав к немцам и рассказав им фантастическую историю о казачьем подполье, Сюсюкин попросил для более достоверного установления своей личности отправить его в Берлин к генералу П.Н. Краснову, которому и обещал подробно рассказать о возможностях организации широкомасштабного восстания казачества. Удивительно, но просьба эта была немцами исполнена, и Сюсюкина в сопровождении офицера немецкой разведки Кубоша доставили в предместье Берлина, Далевиц, где представили прославленному казачьему генералу. «24 июля, — как впоследствии вспоминал Сюсюкин, — был для меня радостным днем. Я был представлен Петру Николаевичу Краснову… Все в квартире у него напоминает Дон. Висят картины с казачьими видами, старинное оружие и много Литературы. Сам Петр Николаевич очень расстроился при встрече. Он очень подробно расспрашивал о Новочеркасске, о коллективизации, о тягостных условиях жизни, входил в каждую мелочь и молчаливо выслушивал печальные и унылые вести, которые я ему передавал. Петр Николаевич просил меня передать донцам, что они всегда останутся для него самыми близкими дорогими братьями, и что сейчас спасение казачества зависит от немецкого народа и его вождя Гитлера»[269]. Встреча с непререкаемым казачьим авторитетом, обходительное обращение немецких сопровождающих и виды Берлина произвели на гостя столь сильное впечатление, что вскоре свет услышал «песню, написанную донским казаком Сюсюкиным»:

Слава богу на небе и Гитлеру на земле,

А нам, донским казакам, да на Тихом Доне.

Гитлера донцы восславят, атаманов изберут,

Атаманов изберут, жизнь казачью поведут…[270]

Совсем по-другому описывает эту судьбоносную встречу упоминавшийся уже П.Н. Донсков, который, как и многие другие подлинные борцы против советской власти, с самого начала заподозрил Сюсюкина в связях с чекистами. «Внешность его теперь имела благопристойный вид на взгляд европейца, так как немцы его приодели, но опытный взгляд подсоветского человека сразу определил бы, что его бородка подстрижена на манер главы ЧК Дзержинского, служившая опознавательным знаком для сотрудников НКВД. Много и красноречиво рассказывал он генералу всяких былей и небылиц о подсоветском казачестве, но очень мало говорил о своей подпольной организации»[271]. Это несколько ироничное высказывание (одно только утверждение про бородку чего стоит!) интересно прежде всего тем, что П.Н. Донсков озвучил отношение к Сюсюкину довольно большой группы казачества, которая стояла за атаманом Павловым (об этом атамане и о его роли речь пойдет ниже). В конечном итоге генерал Краснов никаких заверений Сюсюкину не дал и поддержки не оказал, но и не высказался против его предложения поднять антисоветскую борьбу на казачьих землях, считая, что все само собою выяснится, как только немцы полностью займут территорию Дона. На прощание 31 июля Краснов передал своим гостям для «размножения и распространения» на Дону специальное воззвание к казакам, в котором призывал к сотрудничеству с немцами и терпению, в случае если после введения германского самоуправления будут возникать какие-либо «недоразумения».

Так как Сюсюкин пользовался протекцией военных властей, он не имел никаких препятствий для того, чтобы начать агитационно-пропагандистскую кампанию на Дону. Едва только немцы заняли Ростов и Новочеркасск, Сюсюкин, в сопровождении все того же Кубоша, начал разъезжать по станицам и агитировать за вступление в будущую казачью организацию.