Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий! - [20]

Шпионская сеть, которую он успел создать, приносила очень плохие новости. Запретом набегов на Русь были недовольны все мало-мальски значимые мурзы и их воины. Пока шла гражданская война, они грабили друг друга, но вот наступил мир, казалось, желанный и угодный Аллаху, а крымская элита ополчилась против своих недавних союзников. Вопреки просьбам хана, Зиновий приказал никого, кроме запорожцев, в цитадели занятых крепостей не пускать и быть всем казакам в боевой готовности. Долго терпеть это положение мурзы не смогли бы по чисто экономическим причинам. Влияние мурзы в немалой степени определялось количеством подчиняющихся ему воинов. А воинам надо платить, причем много больше, чем пастухам. Где взять на это деньги, как не в набеге? Следовательно, они или должны были резко сократить свои отряды, или сместить мешающего добывать денежку хана. Нетрудно было догадаться, какой вариант из этих двух они предпочтут.

* * *

Горел в нетерпении и, чего уж там, страхе и сомнениях хан Инайет-Гирей. В собственном Бахчисарайском дворце начал чувствовать себя как волк в ловушке. За два последних месяца на него было уже три покушения. Последнее не удалось только чудом, милостью Аллаха, в момент удара кинжалом он поскользнулся – и лезвие лишь чиркнуло по уху. Второго удара телохранители убийце нанести не дали, зарубили его. Конечно, хорошо, что они спасли ему жизнь, второго удара ему бы не пережить. Однако покушавшийся был близким родственником одного из самых влиятельных Ширинов, до этого числившегося его горячим сторонником, и у хана появилось сильное сомнение, что он был перекуплен врагами. Скорее всего, два из трех покушений были организованы не Мансурами, а Ширинами. Он знал о том, что растет недовольство среди знати, в том числе поддержавшей его в войне с излишне усилившимися Мансурами и опять хотевшими загнать крымскую армию в несусветную даль Османами. Тогда он был нужен, сейчас стал мешать. Всем нужна была добыча, а он запретил под страхом смерти набеги на Русь. На Черкессию же теперь не пройти. И донцы невероятно усилились, к тому же за их спиной калмыцкие орды появились.

Аллах милосердный, как ему хотелось поделиться с отдалявшимися от него приближенными известием о грядущих событиях в Анатолии, о перспективах, открывающихся перед ними, но… увы, этого нельзя было делать ни под каким видом. Уж очень хрупки и легко нарушаемы были эти планы, хоть и невероятно привлекательны. Ему оставалось крепиться, терпеть и молиться Аллаху об удаче задуманного неверными плана. Наверное, он бы не выжил, если бы не объявил о готовящемся весной большом набеге на Молдавию и Силистрию. Мурзы знали о возможности взять там большую добычу, и их давление на хана заметно снизилось. Но вряд ли такой поворот дела устроит султана, оставалось надеяться, что казаки успеют раньше.

* * *

Росло ли нетерпение на землях Малой Руси? Да, но… это слишком неточное определение. Малая Русь горела. Горели сельские хаты, дома мещан в городках, православные храмы. Дым от них поднимался к небу, но Господь молчал. Зато зверства панских карательных отрядов вызвали взрыв ненависти и возмущения у селян, мещан и православных монахов. Пользуясь обещанной им панами безнаказанностью, каратели не стеснялись в удовлетворении своих желаний. Грабили, убивали, насиловали в свое удовольствие.

Православные пытались оказывать сопротивление, однако силы в таких столкновениях были слишком неравны. Даже неплохо вооруженные селяне не могут быть серьезными соперниками для профессиональных воинов. Да, оружия в Малой Руси было на удивление много, причем оружия огнестрельного, с новомодными кремневыми замками, но победу в бою дает не оружие, точнее, не только оно. Победа достается умелым, понюхавшим пороха в боях воинам под руководством опытных командиров. Магнаты старались для усмирения хлопов на Украине нанимать самых лучших. Многочисленные столкновения с карателями заканчивались обычно не в пользу мирных жителей. Иногда панских гайдуков удавалось отогнать и нанести живорезам серьезные потери, но каратели вскоре возвращались многократно усиленные и сторицей отплачивали храбрецам за свой страх и перенесенное унижение.

Пока эти многочисленные местные поражения не привели к отчаянью и апатии людей, но недовольство запорожцами нарастало.

– Где эти народные защитники? – спрашивали люди. – Почему они не спешат на помощь против врагов православного люда?

Лирники рассказывали о скором конце панского насилия, но трудно верить в обещания, когда вокруг такая несправедливость. Было ясно, что в этом году большая война здесь неизбежна.

* * *

Только что с ума не сходили, хоть и были близки к этому, несколько пластунов в самом сердце вражеской земли, на центральном плато Анатолии. Все они хорошо говорили по-турецки, знали, как необходимо вести себя в османском обществе. Впрочем, они не пытались выдать себя за османов, это было бы куда труднее, чем роль венецианских купцов, приехавших закупать здесь шерсть. Шерсть была одним из главных экспортных товаров Османской империи, никого такой визит не удивил. Разве что по срокам купцы не угадали, приехали слишком рано. Зато успели познакомиться с местными овцеводами и торговцами шерстью. Пока «венецианские торговцы» – среди них были два выходца из Италии, разоблачение им не грозило – ничего не покупали, чего-то выжидали. Местный люд удивлялся такой пассивности, но не слишком.