Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий! - [14]

* * *

«А ведь их претензии ко мне кой-какое основание имеют… Ляпнул тогда, до конца не продумав, природозащитник хренов, а люди погибли. Не только по своей невнимательности, но и по моей глупости… Господи, прости, ей-богу, не хотел! Будто заколдована у нас земля, хотим как лучше, а получается как всегда… но признавать свою вину перед этими… пираньями никак нельзя. Будем выкручиваться».

– Я кого-нибудь из вас или погибших покупать и палить уголь уговаривал?

– Нет, – ответил Ефремов, ткнув локтем под дых куренному, было раскрывшему рот для ответа. – Однако нам сказали, что использование этого сатанинского камня – твоя придумка.

«Мне только обвинения в сатанизме не хватает для полного счастья!»

– Это кто же обыкновенный горючий камень сатанинским объявил?

– Так горит же, как и серой, бывает, чуток пованивает. А главное – люди от него гибнут.

– Насчет запаха серы… первый раз слышу. У меня в доме им печи каждый день топят, нету такого. Впрочем… в порохе-то сера уж точно есть, и людей он еще как убивать может, ты его тоже сатанинским зельем считаешь?

– При чем здесь порох?!

– При чем здесь я?

– Но люди-то погибли!

– Царство им небесное! – перекрестился (троеперстно) Аркадий.

– Царство небесное! – дружно двумя перстами перекрестились его собеседники. До Никона и его злосчастных реформ никого эта разница в сотворении креста не смущала.

– Родичам погибших-то надо бы виру выплатить, – прервал короткое молчание Жученков, до этого молчавший. – Обычай у нас, стало быть, таков.

– Дык, я ж разве против? – удивился Москаль-чародей. – Кто у вас там уголь разжигал, пускай и платит.

– А ты, значит, здеся ни при чем?! – выпалил куренной Порох. – Не ты, стало быть, сию сатанинскую прелесть на свет божий вытащил?!

– Прелесть? – Аркадий невольно схватился за свою куцую бороденку. – Уж не знаю, в чем там прелесть, только ничего сатанинского, повторяю, в угле нету. И из земли его точно не я доставал, а рабы.

– Еще скажи, что не ты выдумал его добрым людям заместо дров подсовывать! – опять вступил в беседу есаул.

– Я. Только кто ж виноват, если человек ножом заместо свиного бока по пальцам себе чикнет? Так и с углем. Всех предупредили, что горит он жарче дров да имеет опасные свойства. Ежели кто забыл, ему самому и перед Богом ответ держать.

– Да я тебя!.. – заорал рыжий, вскакивая и хватаясь за саблю, отталкивая при этом атамана. И как полагается клоуну, тут же поймал оглушительную плюху от Ефремова, перелетев через лавку назад. Наверно, плюха была не только громкой, но по-настоящему тяжелой, потому что встать сразу он не смог, а завозился на спине, как перевернутый жук.

– Просим прощения, мы чичас вернемси, – коротко кивнул до того неизменно гордо поднятой головой атаман. Он с есаулом сноровисто выскользнули из-за стола, подхватили с пола куренного и вытащили во двор. Причем именно вытащили, не дав себе труда поставить на ноги, так что не пришедший в себя казак забавно дрыгал ногами, видимо, не успев прийти толком в сознание.

«Вот вам и всеобщее равенство среди казаков. Прихватили его для создания давления на меня, видимо, у бедолаги кто-то в той избе сгинул, а как не стал нужен – выбросили, как… черт, и сравнение подходящее на ум не идет. Рисковые ребята, здесь такое обхождение реально жизни может стоить. Н-да… но почему-то мне кажется, что эту проблему они успешно решат».

Вернувшиеся вскоре вдвоем донцы резко сменили тональность беседы, попытавшись выпросить возмещение за гибель товарищей, если уж не удалось вытребовать. Да и здесь их ждал облом. Битье на жалость оказалось таким же нерезультативным, как до этого силовое давление. Аркадий понимал катастрофичность для себя любой уступки и неприступной каменной стеной стоял в неприятии претензий.

В общем, дискуссия победителя не выявила, стороны остались при своем. Казацким бизнесменам хотелось вытянуть у богатенького Буратины хороший куш, а знаменитый колдун чихал и на слезные просьбишки, и на очень завуалированные угрозы. Поначалу нешуточно испугавшись, он теперь понял, что в этот день угроза была не его жизни или здоровью, но сугубо карману. Или точнее – кошельку.

Однако выгонять непрошеных гостей несолоно хлебавши хозяин не стал. Посчитал невыгодным. В конце беседы он предложил им поучаствовать в производстве некоторых нужных людям вещей. Все равно ему самому за всем не уследить, всего не изготовить. А если у людей, да таких энергичных и влиятельных, будет стимул, они многое лучше сделают. Поэтому Ефремов и Жученков обещали приехать к нему еще раз, чтоб поговорить уже о ведении совместных дел.

Оставалась еще проблема сильно обиженного куренного, но здесь попаданец решил положиться на разум и жадность Ефремова и Жученкова. Они теперь были сами заинтересованы, чтоб рыжий клоун не попытался сменить амплуа на какое-то более мрачное. И оказался прав, больше он о Порохе никогда не слышал.

Метель Степь где-то между Сечью и Азовом, февраль 1638 года от Р. Х

– …Ну, значит, а погибшим при защите христианских святынь полагается прямая дорога в рай. Вот и попал туда Юхим.

Тесно сбившаяся вокруг Аркадия группка казаков дружно заулыбалась. Известный среди казаков шутник с раем ассоциировался… скажем так, не очень хорошо. Уж очень неоднозначной была у него репутация. Да и христианином он был… условным. Креститься-то он, как полагается, крестился, исламских традиций не придерживается, в душу же здесь лезть считалось дурным тоном. Сгрудились же слушатели из-за того, что пережидали в походном шатре метель. В иные годы здесь в это время уже вовсю цветет весна, а Аркадию «повезло», нарвался на такое явление природы. И, кто бы сомневался, в самый неподходящий момент.