Казак Дикун - [49]

После смерти Антона Головатого назначение на общее командование обоими черноморскими полками получил полковник Чернышев. Изучив обстановку, он решил усилить Сальянский гарнизон дополнительным командированием с острова Сары двухсот казаков.

— Переправляйтесь туда немедленно, — приказал он капитану Дмитрию Вараве, который совсем недавно сдал ему второй полк и теперь возглавлял на Сары отдельный небольшой отряд черноморцев. — Свой нынешний отряд передадите полковому хорунжему Черкашенко, а новый сборный из состава обоих полков под вашим командованием должен прибыть на Сальяны. Согласно моему ордеру на Сальянах вам надлежит возглавить всю черноморскую казачью группу. В ней — более четырехсот человек.

До отъезда Варавы на Сальяны в счет предстоящего доукомплектования уже отправилось 113 казаков во главе с есаулом Григорием Жвачкой, героем зензелинских боев, и подпоручиком Денисом Смолой. Теперь же добавлялось еще 97 человек. Причем Чернышев предписывал Вараве взять с собой на острове Камышеван сотника Емельяна Лихацкого, кавалера суворовской награды, и хорунжего Никиту Собо- каря с зачислением их в отряд на командные должности.

— Обеспечьте жесткую оборону участка, — под конец инструктажа сказал Вараве новый старший начальник черноморцев. — От агамохаммедханских злодеев можно ожидать любого коварства. Всю службу выполнять с крайним усердием без малейшего упущения.

Командир укрупненного сальянского отряда Дмитрий Варава выстроил свое подразделение на измокшей от дождей песчано — галечной площадке, аккуратно выровненной казаками. Февральский денек застилал горизонт тусклыми облаками на юг — к Куре и Араксу, на север — к горной гряде Предкавказья, на запад — к Муганской степи, на восток — к Каспийскому морю.

— Ну и погодка, — поплотнее укутываясь в свитку, простуженно произнес земляк Федора Дикуна Семен Дубовской при построении отряда. — Что‑то нам сегодня скажут.

— Терпеть невзгоды и не падать духом, — ответил Федор. — Это уж точно.

Он угадал. Чернышевский назначенец, выйдя к середине строя и подбив кверху пшеничные усы, прокуренным голосом сказал:

— Долго мне с вами говорить не о чем. Сколько нам стоять на обороне придется — не знаю. Наберитесь выдержки, не опережайте события. На месте дозимовывать или куда дальше двигаться — об этом распорядится высшее начальство. Вас об одном прошу: не расслабляйтесь, соблюдайте порядок и дисциплину, хорошо несите охранную службу.

Никто не возражал. И вопросов не последовало.

Бунт

«…Казаки, возвратившиеся из персидского похода… не повинуясь своим командирам, произвели в городе Екатеринодаре бунт, в который к тому же присоединились городские и приезжие из черноморских селений казаки».

Из срочной депеши войскового атамана Т. Т. Котляревского.

К весне 1797 года на острове Сары и полуострове Камышеван, в дельте реки Куры, по прилегающим ленко-ранским берегам, появились сотни могил русских солдат и черноморских казаков, кто в тех неприветливых краях, вдали от родины, «скончал живот свой». Как уже отмечалось, вечный приют нашли себе здесь ответственные военачальники на этом боевом участке Федоров, Апраксин, бригадир Антон Головатый. У принявшего после Головатого под свое командование оба черноморских полка Ивана Чернышева, перенесшего тяжкие скитания по бурно

му Каспию, раскалывалась голова от свалившегося на нее тяжелого бремени.

— Убыль в полках огромная, — удрученно докладывал он князю Павлу Дмитриевичу Цицианову, — лазарет переполнен больными. Что делать — ума не приложу.

Обрусевший сорокатрехлетний князь, далекий потомок владетельного грузинского рода Вахтангов, кинув вверх черную бровь над горбатым носом, саркастически произнес:

— А нам теперь ничего иного и не осталось, как сушить свои мозги над решением не боевых, а черт его знает каких задач.

Он беседовал с командиром черноморцев у себя в ставке при реке Куре, оставшись здесь за главноначальствующего. По указу нового царя Павла I Валериан Зубов отрешался от начатых дел, экспедиционные войска отзывались из занимаемых ими местностей Дагестана и иранского Азербайджана. Оставались считанными и дни собственной отставки Цицианова. Оттого ветеран последней войны с Турцией, блистательный воин и кавалер при дворе Екатерины II не питал верноподданнического почтения к скоропалительным державным распоряжениям нового неуравновешенного монарха. Павел I легко перечеркнул материнский замысел по оказанию помощи прикаспийским народам в освобождении от тирании Ага — Мохаммед- хана, усилил курс на сближение с Австрией, Англией и даже с Турцией в борьбе с наполеоновской Францией во имя чужих интересов, направляя на запад лучшие сухопутные и морские силы и растрачивая на это огромные средства из государственной казны.

Цицианов стал втолковывать Чернышеву прозу дня:

— Ленкоранская десантная группа войск подчинена подполковнику и кавалеру Белецкому Михаилу Михайловичу. Как видите, он даже в чине ниже вас. Но ему оказано доверие свыше. Вам надлежит вместе с регулярными частями морем перебросить своих казаков в Баку, а оттуда следовать в пешем порядке к себе в Екатеринодар. Маршрут почти тот же, выпадает только пребывание в Астрахани.