Казачьи сказки - [27]

Эрил делает вид, что кот ему не нравится. Кот притворяется, что ему нравимся мы, а на самом деле его привлекает только сумка Эрила и остатки копчёной рыбки, которые я ему скармливаю. Для развлечения я вхожу иногда в его крошечный умишко и смотрю на мир кошачьими глазками. Он ещё котёнок, не совсем взрослый кот, поэтому обожает играться и страшно любопытен. Немного же мыслей помещается в его маленькой головке: побегать, почесать, голодный… сытый… что-то шуршит, поймать!!! Совершенно случайно я обнаружила, что могу так воздействовать на котика, чтоб он исполнял мои мысленные приказы. Я подсовывала ему всякие мелкие, необременительные задания, а он, кажется, думал, что сам придумывает всё это.

— Эта зверюшка, похоже, взбесилась! — заявил Эрил с опаской, видя, как кот безуспешно пробует ходить на задних лапах.

Я знал, что спокойствие продлится недолго. Попросту шкурой это чувствовал. И в самом деле, едва на следующий день мы по просеке углубились немного в лес, дорогу нам преградили трое молодцев-разбойничков на конях с явно краденым оружием. Я оглянулся: двое других как раз вылезали из зарослей, чтобы отрезать нам отступление. Я тут же узнал в них наемников из Равелн. Наверняка и сам Каракуля прятался где-то поблизости. Видно, понравился ему перстенек и захотелось проверить, не найдется ли у меня ещё чего-нибудь в том же роде.

— Оура, сойди на землю и удирай, — не слишком громко сказал я.

По счастью, на сей раз она сразу же послушалась меня, без обычной болтовни: «А для чего? А почему?» Но удирать явно не собиралась, а остановилась рядом с Каштаном.

— Что им надо?

— Остатки коллекции, — буркнул я, поспешно напяливая шлем и вытаскивая меч.

— Так отдай им и поехали дальше!

Совет совсем не глупый, учитывая, что я один, а их пятеро. Оуру я в расчет не принимал. То, что она в состоянии сломать человеку руку, могло бы помочь в кабацкой драке, но не тут — против пятерых разбойников, вооружённых острым железом. Но времени на торговлю у нас уже не осталось. Они двинулись на нас одновременно с обеих сторон.

Я почти сразу понял, что они хотели не убить нас, а взять живьём. Это пугало ещё больше. Смерть обитает на острие меча — дело привычное, но если кто-то старается сохранить свою жертву в живых, то можно ждать чего-нибудь похуже смерти.

— Сдавайся! — услышал я. За плечами врагов я увидел того ядовито-оранжевого мерзавца.

— Поцелуй меня в зад!

Оура поднырнула под конское брюхо. Никто её не задержал, видно, я был для них важнее, вот зараза! Я пришпорил Каштана и попытался протаранить ближайшего ко мне верхового. Каштан был огромным конём, я рассчитывал, что своим весом он заставит противника отступить. Но разбойник вообще не обратил на меня внимания, то ли ленив был, то ли просто глуп. Я отрубил ему кисть, а потом ударил мечом прямо в разинутый рот. Это так взбесило всю банду, что уже и речи не могло быть ни о каком плене. Да они бы меня в мгновение ока посекли на фарш, если б друг другу не мешали. Я успел ещё одного ранить… а потом вдруг стало темно.

Раздался свист и нечто вроде глухого «донг». Я увидела, как Эрил бессильно валится из седла прямо под конские копыта. Когти у меня выросли сами собой, практически без помощи осознанной воли. Совершенно не думая, что делаю, я метнулась на ближайшего человека, целясь ему в горло. Зубы мои оказались слишком малы! Вот незадача! Мои челюсти только щёлкнули в воздухе! Зато когтями я содрала шкуру почти со всей его морды. Бандит взвыл, вскинув руки к залитым кровью глазам, а я уже отвернулась от него, рыча от бешенства и высматривая следующую жертву. Вот тогда меня и убили впервые.

Воспоминание не из приятных, и я неохотно его оживляю. Острое железо пробило меня навылет — сквозь рёбра, сердце, и вышло аж на спине. Была у вас когда-нибудь дырка в сердце? Нет? Так я бы этого никому не пожелала. Насос перестаёт работать, кровь не поступает туда, куда надо. Тело становится мягким, как медуза, мышцы отказываются подчиняться, потому как организм решает, что необходимо немедленно переходить на экономный режим распределения кислорода и питать прежде всего мозг. Артерии пробуют взять на себя работу сердца, пропихивая кровь насилу, а это уж и в самом деле нелепое ощущение. Те малые частички, которые есть в каждом теле, носятся повсюду как сумасшедшие и латают повреждения. Но прежде всего… прежде всего это и правда страшно БОЛЬНО.

Я как стояла, так и рухнула в какие-то заросли. Только голову мне кое-как удалось повернуть, так что я видела, что делали с Эрилом. Казалось, он был неживой — ещё более неживой, чем я.

Равелн медленно приблизился к нему, небрежно сбросил с плеча на землю арбалет. Я знала, что эта штука называется арбалет, потому что у Эрила была такая же. Равелн с любопытством наклонился над моим пареньком.

— Жив?

— Жив, милостивый господин, только чуток оглоушило его. А глаз-то у милостивого хозяина точно у сокола! — подольстился один из слуг.

Таким образом я с большим облегчением узнала, что Эрила не убили окончательно.

Каштан рыл землю копытами и пускал пену, двое людей с трудом его удерживали. Они буквально повисли на вожжах. Равелн раскрыл седельную сумку, и тогда прямо в лицо ему с бешеным шипением выскочил наш кот. Оранжевый едва на спину не опрокинулся от неожиданности! Если б не жуткая боль, я бы просто покатилась со смеху.