Каюсь - [41]

— Но чаще — два раза по рублю. Так куда поедем?

Я с ним была абсолютно согласна, но продолжала свою роль. Улыбнулась и сказала:

— Вообще-то, сообразительной девочке уже давно нужно быть дома в кроватке, а то строгая тетя надает по попе.

И только спустя минуту я поняла, какую ошибку совершила, заикнувшись о тете. Олег словно осекся, пристально посмотрел на меня, выискивая что-то в лице, а потом грубо спросил:

— А тебе лет-то сколько?

— Неприличные вопросы вы задаете, Олег Александрович! — пожурила я его, пытаясь перевести все в шутку, но мужчина так взглянул на меня исподлобья, что я стушевалась и тяжело вздохнув, призналась;

— Не волнуйся, уголовная ответственность не светит — мне восемнадцать!

— Господи, ты Боже мой! — засмеялся он.

Глава 6.2

— И что подразумевает это «Господи, ты Боже мой?» — повторила я его недавние слова.

— Подразумевает, что «сообразительной девочке» пора домой. Адрес какой?

Я нагло ухмыльнулась, хотя было обидно. Гребаный лицемер. Что изменилось? Я стала другой в один миг, и он уже типа не заинтересован? А может, я просто изначально все неправильно поняла? Да хрен его знает.

Надо бы позвонить Лерке, сказать, что я сейчас приеду. Появляться в таком виде у тети Кати лучше не стоит.

— Пару секунд. Я узнаю адрес, — попросила я.

Олег кивнул и свернул на обочину. Когда я достала телефон и обнаружила, что села батарея, у меня вырвался истеричный смешок. Отлично. И что делать?

— Какие-то проблемы? — настороженно спросил он. Я тяжело сглотнула и, виновато улыбнувшись, потрясла телефоном.

— Сел, — прокомментировала я.

— И ты, конечно же, не помнишь номер и не знаешь адрес, где живешь, — склонив голову набок, издевательски предположил мужчина.

— Я должна была ночевать у подруги. Ну… у меня строгая тетя. А точного адреса подруги не знаю, да и объяснить вряд ли смогу — я еще плохо ориентируюсь в Москве — не местная.

— Да это я уже понял, — ухмыльнулся Олег. Шпилька попала в цель: замечание прозвучало, как оскорбление. Я закатила глаза.

Черт с ним! И зачем я вообще терплю его насмешки? Посмотрите-ка, такой умный и приличный дядя, а на молоденьких девочек-то заглядывается.

Но связываться с ним не было ни сил, ни желания. Поэтому я проигнорировала выпад.

— Отвези меня в Свиблово, — психанув, холодно отдала распоряжение, закинув телефон в сумку.

Пусть меня ждет хорошенький разнос от крестной, но еще хотя бы полчаса в столь претенциозной компании и мое эго будет уничтожено. Олег, видимо, обалдел от такого пафосного распоряжения с моей стороны. У него на лице было написано: « А ты, случаем, не охренела ли?».

Может, и охренела, но его колкие замечания и насмешки достали.

Отворачиваюсь к окну, закрываю глаза, прислонившись разгоряченным лбом к холодному стеклу. Так хорошо. Вдыхаю глубже. Запах кожи и какой-то хвои звучит ярче, насыщеннее. Наверное, теперь этот аромат будет ассоциироваться с этой ночью: такой странной, непонятной и будоражащей.

Я мечтательница. Наивная девчонка, верящая в чудеса. Пытаюсь казаться циничной, делая вид, что происходящее для меня обычная ситуация. А на самом деле отчаянно надеюсь, что, возможно, будет как в каком-нибудь романе: притяжение, любовь и вся фигня. Самое смешное — пусть он предвзято ко мне относится, пренебрежителен, но ведь мы оба знаем, что ему совсем не все равно, иначе меня бы здесь не было.

Некоторое время мы ехали в тишине. Я старалась смотреть на дорогу, хотя до зуда в каждой клеточке хотелось повернуться и что-нибудь сказать.

— Обиделась что ли? — небрежно поинтересовался Олег через некоторое время. Я чуть повернула голову и замерла, встретившись с его взглядом. Сердце екнуло, где-то в горле встал ком, но я и виду не подала, что так бурно реагирую на этого мужчину. Вскинула вызывающе бровь и сделала изумленное лицо типа «еще чего!». Усмехнулась.

— Обиделась? Я вас умоляю! Давно уже научилась игнорировать выпады безразличных мне людей. Нервные клетки, как известно, не восстанавливаются, чтобы тратить их на всяких там…

— «Всяких там»? — переспросил Олег с ноткой недовольства в голосе, отчего мне стало не по себе, но я продолжала сидеть с невозмутимым лицом.

— Ну да, — отозвалась, чуть улыбнувшись краешком губ, всем видом показывая, что он мне до лампочки.

— Я бы на твоем месте придержал язык, а то отправишься сейчас пешком, — холодно парировал.

Я обалдела. Ничего себе заявления. А ты, случаем, не попутал ничего, дорогой? Меня аж затрясло от злости. Считает, что будет всячески меня поливать, а я буду молча глотать и поддакивать? Ага, харя треснет!

Зажравшийся ушлепок! А ведь в первую встречу таким интеллигентным казался. Кажется, надо креститься, Яночка. Послать бы его сейчас на три веселых, и дело с концом, но я пасую. Меня от одного его недовольного взгляда уже пробирает. Есть в этом мужчине что-то такое неуловимое, что заставляет держать себя в руках, соблюдать субординацию. Да и просто не могу так себя повести — боюсь что-то испортить, хотя по сути нечего. Вот сволочь! Даже нагрубить ему как следует не получается!

И все же на последние его слова не могу не ответить.

— Мне совершенно без разницы, как бы ты поступил на моем месте. Я буду говорить то, что считаю нужным. И пешком в любом случае вряд ли придется добираться. Будь уверен, без сопровождения не останусь, — огрызнулась я. Он несколько минут изумленно на меня смотрел, а затем заулыбался. Только какая-то нехорошая, зловещая, получилась улыбка, но я не отвела взгляд.