Кайа. Повторная жизнь - [4]

Спустя некоторое время по моему случаю «психи» собрали консилиум, где я выступал в роли циркового медведя на арене. Осматривали меня, обсуждали результаты обследования, задавали вопросы. Некоторые, похоже, пришли к выводу, что я симулянт. И вообще девочкой родился специально, чтобы избежать призыва в армию.

Еще один доктор, старичок пенсионного возраста, поинтересовался у меня, есть ли у меня какие-то мысли по-поводу моей амнезии. Я честно ответил, что думаю моя потеря памяти случилась из-за того, что душа этого тела покинула его, а ее место заняла душа человека из иного мира. Все присутствующие смеются, говорят, что с фантазией и с чувством юмора у меня все отлично, а это, по их мнению, верный признак моего выздоровления. Я улыбаюсь, отвечаю, что очень рад это слышать. Короче говоря, консилиум пришел к выводу, что вернуть мне память прямо сейчас они не могут, а так как за исключением амнезии все остальное пришло практически в норму, то мое прибывание в больнице пора прекращать. Короче меня выпроваживают из больницы, долечитваться на дому, чему я безмерно рад. После чего мне сообщили, что в моем присутствии больше не нуждаются. Я, поблагодарив все за заботу обо мне вернулся в палату, «паковать чумадан». Вечером того же за мной приезжает «отец», оформляет необходимые документы и я бодрым шагом отправляюсь на встречу неизвестному.

Глава 2

Дойдя до автостоянки, «отец» усаживает меня на переднее сиденье роскошного седана, неизвестной мне марки.

— Заедем куда-нибудь покушать? — спрашивает «отец».

— Было бы неплохо, — отвечаю, — но сил нет, хочу спать завалиться.

— Хорошо, едем домой.

Раздается звонок «отец» что-то обсуждает по-телефону. Смотрю в окно на проносящийся пейзаж.

— Узнаешь город? — раздается вопрос с водительского сиденья.

Мотаю головой, говоря:

— Нет.

— Москва.

— О! Столица? Неплохо.

— Почему столица, — удивляется «отец».

— А что разве нет?

— Столица в Санкт-Петербурге.

Ну да, думаю про себя, если это все еще Империя, то столица и должна быть там. Далее едем молча. Эта Москва предстает не такой, какой я ее помню. Абсолютно другая архитектура. Более американская, что ли. Очень много высотных зданий. И кажется одну проблему России тут решили. Дороги прекрасные. «Отец» говорит, что уже подъезжаем, указывая на дом.

Смотрю. Красивое здание на берегу Москвы-реки. Заезжаем на подземную стоянку. Полусонный бреду за «отцом» к лифту. Зайдя в квартиру натыкаюсь взглядом на девушку, на вид чуть старше 20 лет.

— Привет, — говорит она.

— И вам привет, — отвечаю я.

— Все в порядке? Спрашивает она «отца».

— Ага, — отвечает он разуваясь, подходит к ней и приветственно целует в губы.

Понятно, думаю, краля отца Кайи. Тем временем «отец» ее представляет.

— Это Марина.

— Ага, — говорю, — но кажется со мной она знакома.

— Ага, — в свою очередь кивает она и усмехается, — тебя при всем желании не забудешь.

Осматриваюсь. Ничего чего себе квартирка, Кайа-то у меня из семьи богатенького буратинки. Помимо спальни «отца» и Марины имеются: кабинет «отца», гостиная, с шикарным диваном, двумя креслами и домашнем кинотеатром. Моя девчачья комната. И еще одна, пустая комната. Не считая здоровенной кухни. Везде панорамные окна, с шикарным видом на Москву-реку. С тушкой мне явно повезло, а ведь могло закинуть в какую-нибудь нищебродку.

— Я пойду спать, — сообщаю домашним и ухожу в «свою» комнату.

Следующим утром.

Проснувшись, выползаю на кухню. «Мои» уже завтракают. Желаю всем доброго утра. Наливая кофе с молоком и сажусь за стол.

— Ты же терпеть не можешь кофе! — говорит Марина.

— Правда? — спрашиваю я, хватая из пачки на столе какое-то печенько.

Неловкая ситуация, все пялятся на меня.

— Вкусы меняются, — говорю я, стараясь сменить тему.

Завтракаем молча. После завтрака, как самый «юный» из семейства беру инициативу вымыть посуду. Снова все пялятся. Похоже Кайа не утруждала себя подобными скучными занятиями.

«Отец» зовет меня за собой, в свой кабинет. Бреду за ним. Сажусь на диванчик у стены. «Отец» закрывает дверь и говорит:

— Ты не помнишь, но у вас с Мариной отношения весьма напряженные. Я бы хотел, чтобы ты попыталась их наладить.

— И чем же я ее прогневила? — спрашиваю я.

— Ну… ты ее не особенно жаловала с самого начала, хотя она старалась найти с тобой общий язык, — говорит отец, — а недавно она забеременела… а ты устроила истерику по-поводу того, зачем нам нужны еще дети…

— И она смертельно на меня обиделась по-этому поводу, — говорю я.

— Да.

— А ты? — спрашиваю я «отца».

— Ну. А что я с тобой могу поделать? Плюс к этому с тобой произошло то, что произошло — отвечает «отец».

Ясненько, моя дурында приревновала к батиной подружке и их ребенку и устроила концерт. Наладить отношения будет непросто, походу. Но придется, жить-то тут я еще долго буду.

— Папа, — говорю я, — мне очень жаль, что я такое сказала. Прошу меня простить. Более подобных глупостей я говорить не буду!

«Отец» удивленно смотрит на меня.

— Первый раз от тебя слышу такие разумные слова. Ладно, постарайся наладить мир с Мариной.

— Приложу к этому все усилия, — отвечаю я.

— Хорошо, закончим на этом. Мне пора на работу. Ты себя хорошо чувствуешь?