Кайа #2 - [63]
Вышел мне этот «бум-бум» по местным меркам весьма недешево, но «герла» оказалась «черри-леди», поэтому можно сказать, что и не очень дорого…
Ну так и кто, в итоге урод? — поинтересовался у себя я.
— В итоге, уроды — все! Совсем все, куда ни кинь — попадешь в урода! — подвел я черту.
Наконец, нашел, что искал. Я стоял перед заведением, работавшим круглосуточно, которое с определенной натяжкой можно было назвать «компьютерным клубом», что были распространены в конце девяностых и начале двухтысячных годов, в той России. Или «интернет-кафе».
Отличие было в том, что посетители не сидели в общем зале, а располагались в отдельных небольших кабинках.
Здесь же можно было заказать «фастфуд».
Судя по тому, что читал в Сети и то, как быстро нашел подобное заведение — располагались они на каждом углу…
Выгодный был бизнес, видимо.
Лично для меня феномен успеха здесь этих заведений был совершенно неочевиден. Если в той России, в те времена, у населения банально не было компьютеров и граждане ходили порубиться или поработать в подобные клубы, то здесь с этим проблем нет…
— Здравствуйте! — поздоровался я, широко улыбаясь, с «тетенькой»-ночным администратором, — есть свободные места?
— Тебе шестнадцать-то есть? Покажи, пожалуйста, документы, — не особенно приветливо ответила администратор.
— Нет, шестнадцати мне, увы, нет, — ответил я.
Администратору проблемы с родителями подростков были явно не нужны. А посему, врать надо так, чтобы, во-первых, она поверила вранью, а, во-вторых, тема вранья была бы ей близка, и она не стала цепляться к мелочам.
«Тетеньке» было на вид около сорока лет и была она замужем…
— Папа велел мне подождать его здесь пару часов, — начал я, смотря прямо на нее, улыбаясь, — мы «из гостей» ехали, когда у мамы внезапно «схватки» начались, хотя доктор говорила, что вроде еще недели две есть… В общем, папа велел мне ждать его здесь, пока он маму не отвезет в больницу, а затем, вернется за мной.
— А! Ясно! — расслабилась администратор, улыбнувшись мне. — ВЭМ нужен?
Здесь можно было взять на прокат ВЭМ и разные игровые «приблуды», вроде джойстиков и прочего.
Однако, требовались документы, ибо в Сеть анонимно входить запрещено, а это означало, что информация обо мне тут же попадет «куда надо». Вернее, «куда не надо». Мне не надо.
— Нет, — засмеявшись, ответил я и указал большим пальцем себе за спину, на рюкзачок, — все свое ношу с собой!
— Понятно, — ответила та, улыбнувшись, — на пару часов аренду хочешь?
— Да, — ответил я, протягивая заранее отложенные 50 рублей, ибо купюр мельче в «котлете» не обнаружилось, — и покушать бы…
В кабинке. Тут можно было сидеть, можно было лежать. Можно было играть во что-то или работать. Можно было смотреть местное кино. В общем, это было хорошее место для человека, по каким-то причинам не желавшего идти домой…
Я достал из рюкзачка коробку с ВЭМ и принялся распаковывать. Это было великолепное профессиональное устройство, с небольшим дисплеем, но с очень «мощной» начинкой, как раз то, что мне надо.
Подключив зарядку ВЭМ к розетке, достал Иин видеофон.
Пользоваться этой штукой здесь и сейчас — было очень рисково. Ибо, те, кто меня ищут, будут «пробивать» моих друзей. А из друзей у меня, одна лишь Ия…
Впрочем, один короткий сеанс из «здесь и сейчас», вряд ли кого-то на что-то наведет.
На счету номера этого видеофона уже лежало 5 рублей, а поэтому, вносить деньги на счет не пришлось.
Из «удаленного хранилища», скачал свой арсенал «кибероружия», перекинув его на ВЭМ и через непродолжительное время, с помощью оборудования «компьютерного клуба», подключился к Сети, под личиной одного из тех пользователей, что «заходили» отсюда ранее.
Кушая нечто вроде «картошки-фри» и запивая газировкой, разглядывал карту Московской Губернии, ибо именно за этим я и заявился в это заведение, так как был не в курсе того, куда мне ехать.
Я не знал, где конкретно находится Имение Семьи.
Сервисов, вроде «гугль-карты» или «яндекс-карты» — не существовало, по крайней мере для гражданских пользователей.
А на картах, имеющихся в Сети, объекты, вроде Имений и Поместий разных «знатных» Семейств, указаны не были…
Имение моего Семейства располагается примерно в часе быстрой езды от Москвы. В каком именно направлении — не знаю. Знаю, что недалеко есть река, железная дорога и шоссе.
А стало быть, знаю я не так уж и мало…
К окончанию второго оплаченного мною часа, я определился с тем, куда именно мне надо ехать.
— Папа твой звонил? — поинтересовалась у меня администратор, когда я вышел из «кабинки», продлить время своего пребывания тут, — с мамой все хорошо? И с…
— Да! Спасибо! У меня братик! — ответил я радостно, — папа сейчас звонил, сказал, что у мамы все идет хорошо и что он пока с ней останется, а за мной минут через сорок заедет дядя! Так что я бы хотела продлить время еще на часок, пожалуйста.
— Хорошо, — ответила «тетенька»-администратор, принимая у меня оплату.
Вернувшись в кабинку, стал «мониторить» реакцию Сети на пальбу у здания моей Семьи.
Реакция эта была!
Государственные СМИ сообщали о том, какая неожиданность(!), что этой ночью была проведена «внезапная проверка готовности экстренных служб к нештатным ситуациям» и призывали подданных Императора не придавать значения «шумовым эффектам», коими сопровождалась «внезапная проверка».
Эта история о повседневности «нескромного человека», который в определенный период своей жизни впал в тяжелейшую апатию, обернувшуюся для него тяжкими болезнями и как следствие — смертью. Однако, вместо вечного покоя и забвения, он, по воле Вселенной, получил возможность прожить жизнь другого человека. И решил сделать это так, чтобы Вселенная потом сказала: «а ну-ка повтори!» 1. Это «фантастический реализм» (как понимаю это я) и «повседневность», со всем «вытекающим» (для меня, как для автора, написать книгу в стиле «повседневность» так, чтобы она была интересна читателю — это вызов, который я принял). 2. «Остросюжетки» (убийства и то прочее, с чем обычный человек в обычной жизни практически не сталкивается) в этой книге вы не найдете.
Второй том истории о повседневности "нескромного человека", который в определенный период своей жизни впал в тяжелейшую апатию, обернувшуюся для него тяжкими болезнями и как следствие - смертью. Однако, вместо вечного покоя и забвения, он, по воле Вселенной, получил возможность прожить жизнь другого человека. И решил сделать это так, чтобы Вселенная потом сказала: "а ну-ка повтори!" (Аннотация временная) - том Первый.
Человек оканчивал свой земной путь… Человек готовился к забвению… Но, как это часто бывает, у Вселенной, на этот счет, было свое, особое, мнение. Роман повествует о девушке-подростке, из «параллельного» нашему мира, которая оказалась, волею злой судьбы, в центре социальной драмы… И казалось бы, при чем здесь мой бывший соотечественник, «промышленный разведчик», ныне также бывший и просто неплохой мужик, Мазовецкий Дмитрий Николаевич, чья жизнь на «этой» Земле подошла, печально рано, к своему завершению?… p. s.
Четвертый том романа повествует о девушке-подростке Кайе, из параллельного нашему мира, чье тело стало сосудом для души моего бывшего соотечественника, промышленного разведчика, ныне также бывшего и просто неплохого мужика, Мазовецкого Дмитрия Николаевича, чья жизнь на этой Земле подошла, печально рано, к своему завершению…
Мои преподаватели сокрушались по-поводу того, что я не стал делать научную карьеру, думаю они были бы рады узнать, что я лично доказал не только наличие «параллельного мира», но и возможность «реинкарнации». Очень жаль, что все это произошло только после того, как моя душа покинула наш бренный мир.
Третий том романа повествует о девушке-подростке Кайе, из «параллельного» нашему мира, чье тело стало «сосудом» для души моего бывшего соотечественника, «промышленного разведчика», ныне также бывшего и просто неплохого мужика, Мазовецкого Дмитрия Николаевича, чья жизнь на «этой» Земле подошла, печально рано, к своему завершению…
Давно заброшенная и забытая Древними старая законсервированная база на одной из далёких и обследованных ими планет, внезапно посылает сигнал в метрополию. В произведении рассказывается о том, как развивалась и складывалась жизнь аборигенов, после ухода с планеты Древних, посеявших на ней семена разума.
11 февраля 1985 года был убит Талгат Нигматулин, культовый советский киноактер, сыгравший в таких фильмах, как «Пираты XX века» и «Право на выстрел», мастер Каратэ и участник секты, от рук адептов которой он в итоге и скончался. В 2003 году Дима Мишенин предпринял журналистское расследование обстоятельств этой туманной и трагической гибели, окутанной множеством слухов и домыслов. В 2005 году расследование частично было опубликовано в сибирском альтернативном глянце «Мания», а теперь — впервые публикуется полностью.
Софья устраивается на работу в банке, а там шеф - блондин неписанной красоты. И сразу в нее влюбился, просто как вампир в гематогенку! Однако девушка воспитана в строгих моральных принципах, ей бабушка с парнями встречаться не велит, уж тем более с красавцем банкиром, у которого и так налицо гарем из сотрудниц. Но тут случилась беда: лучшую подругу похитили при жутких обстоятельствах. Потом и на Соню тоже напали, увезли непонятно куда: в глухие леса, на базу отдыха и рыболовства. Вокруг - волки воют! А на носу - Новый год!.
Рассказы, которые с 2008 по 2010 г., Александр Чубарьян (также известный как Саша Чубарьян и как Sanych) выкладывал в сети, на своём блоге: sanych74.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каждый месяц на Arzamas выходила новая глава из книги историка Ильи Венявкина «Чернильница хозяина: советский писатель внутри Большого террора». Книга посвящена Александру Афиногенову — самому популярному советскому драматургу 1930-х годов. Наблюдать за процессом создания исторического нон-фикшена можно было практически в реальном времени. *** Судьба Афиногенова была так тесно вплетена в непостоянную художественную конъюнктуру его времени, что сквозь биографию драматурга можно увидеть трагедию мира, в котором он творил и жил.