Кавказский рубеж. На границе с Тьмутараканью - [10]
Интересно и такое, очень раннее, свидетельство о существовании Волжского пути из Балтики к Каспию. Готский историк Иордан в своём сочинении «О происхождении и деяниях готов» так перечисляет подчинённые древним правителем готов, конунгом Германарихом из рода Амалов, племена и народы. Это тиуды (чудь-эстонцы), загадочные инаунксы, васинабронки (весь-вепсы), меренс (меря, обитавшая когда-то в Ростовских землях), морденс (уверен, читатель, вы и сами догадались, но если все же нет — мордва), импискары (в последней части этого названия видят сходство с названием Йошкар-Олы, так что перед нами древнейшее упоминание марийцев). Затем следует перечень неизвестных учёным племен — тадзанс, атаул (уж не Атиль-Итиль ли, тюркское название Волги, имеется в виду?), навего, бубегены, и, наконец, колды — колхи, грузины. Разумеется, всерьёз о такой «империи Германариха» говорить не приходится. Нет ни археологических, ни письменных источников, свидетельствующих о том, чтобы германские пришельцы в Причерноморье когда-то правили с берегов Азовского моря, Меотиды, грузинами или мордвой, не говоря уж про вепсов и эстонцев. Когда с Востока на готов нахлынули гунны, престарелый Германарих, которого Иордан делает этаким готским Александром Великим, противостоял новым захватчикам не с разноплемённой армией своей мифической империи, а с одними только готами. Вообще, перечислив якобы покорённые его пращурами народы и племена, Иордан словно забывает о них, и ни чудь, ни весь, ни мордва с грузинами более не появляются на страницах его сочинения. Исследовательница труда Иордана Е. Ч. Скржинская выдвинула очень правдоподобное предположение, что в руках Иордана, писавшего в Северной Италии, оказался так называемый дорожник или интернарий — подобными перечнями странники пользовались в те времена за неимением карт, особенно в слабо известных Аварских землях — и он, ничтоже сумняшеся, «подарил» все перечисленные им племена своей сказочной «империи». Но нам этот отрывок интересен тем, что свидетельствует: Волжский путь из Балтики в Закавказье во времена Великого переселения народов знали и использовали.
Так что, если вопрос ставится так — могли ли русь, появиться под стенами Дербента в 644 году, то ответ на него будет однозначен — могли. И именно балтийские русы, с южных берегов Балтийского моря, — ибо нигде более на его берегах этот народ никем не отмечен, а доказательств странствий, к тому же столь ранних, по Волжскому пути пресловутых норманнов не существует. Впрочем, об этом мы поговорим чуть позже.
Глава 3. Славяне и хазары под Партавой
Хазарская орда под Партавой. Славянская речь воинов кагана. Странная «объективность» историков. Славяне в VII веке — внешность, одежда, вооружение. Искусство войны наших предков. Воины-звери — от антов до запорожцев. От ватаги к строю.
— Кто там на стенах?— Наши дозоры.— Что они видят?— Дым над кострами.Дм. Фангорн, «Князь»
А уж славяне в Закавказье проникали точно, тут Шахрияр знал, что говорил. За несколько десятилетии до его письма арабскому правителю, в 628 году славяне «отметились» в Закавказье, причём именно в союзе с хазарами. Армянский историк Моисей Кагантакаваци в своей книге «История агван» сообщает об одном из прорывов северокавказского племени хазар в Закавказье. Войско кочевников осадило город Партаву — мы ещё вернёмся к этому городу, но уже под новым именем Бердааа. Не исчез он никуда и ныне, а под названием Барда стоит над одним из притоков Куры, у шоссе и железной дороги, соединяющей Агдам с Евлахом, в заадной части Азербайджана. Тогда же это ещё была армянская земля — точнее, назывался этот край Албанией, но дабы избежать путаницы с современной балканской страной, мы здесь от этого названия воздержимся. Итак войско хазар осадило Партаву, требуя, по обычаю варваров, откупа. Вышедший вместе с другими послами или заложниками в лагерь осаждавших армянский летописец сам ходил между остро пахнущими кизяком кострами, слышал разговоры варварских воинов, видел, как они едят и пьют, утирая густые усы. Время во вражеском лагере Моисей провёл с пользою — он записал несколько слов из языка сидевших у костров завоевателей. Историков результаты его любопытства очень удивили — все до одного слова, записанные Моисеем, оказались… славянскими! Так, знатных людей расположившиеся у костров воины называли тиунами — так и четыреста лет спустя, во времена «Русской Правды» Ярослава Мудрого, будут звать княжеских слуг на Руси. Несколько расходятся учёные в толковании хазарского названия черпака — «чором». Одни видят здесь «череп» — в значении горшка, а не головной кости, естественно… хотя чаши из черепов были ведомы славянам (болгарский князь Крум, например, сделал себе чашу из черепа побеждённого византийского императора Никифора I) и нашли отражение в русских сказках, песнях («из буйной головы ендову скую») и былинах («Коли нет, княже, у тебя пивного котла — так вот тебе Тугаринова буйна голова!»). Другие — шолом, шлем, предполагая, видимо, что бойцы пили из шлемов, которые армянин в полумраке принял за чаши. Но все сходятся на том, что это славянское слово. А мясной жир, которым марали усы ужинавшие у походных огней воины, они называли «сало». И если первые два слова хазары могли позаимствовать у славян — переняли же венгры ещё до поселения на Дунае титул «воевода», — то в заимствование кочевниками-скотоводами у земледельцев названия для сала мне лично верится с трудом. Остаётся предположить, что под стенами Партавы находилась вместе с хазарскими джигитами ватага славянских удальцов.
