Кавказский гамбит - [13]

Вещи Капа покупала тайком от мужа, не в силах удержаться. Прежде ничего подобного нельзя было достать ни за какие шиши, а теперь все лежит свободно — глаза разбегаются. Когда всего много — выбрать трудно, хорошо прежде — что в магазине появилось, то и хватаешь. Но и к разнообразию начала привыкать. Наторгует овощей, деньги на хозяйство отложит в кухонный стол, а на ближайшие крупные покупки — в лифчик, остальное — спрячет подальше. Сберкассе доверия нету — там уже не раз обманули. Потому Капа прибила поверх шкафа мелкий мебельный гвоздик, за шляпку завязала шелковинку, на другом конце нитки по стене спустила пакет с деньгами. От беспутного Васьки схрон, заначка на случай, если что стрясется. А что может стрястись? Да чего хочешь! У нас в стране на этот счет большой опыт.

Невдомек было простодушной Капе, что мужу ее хитрости известны: когда жена деньги прятала или доставала, или даже просто пыль со шкафа стирала, всегда по-особому сопела. Василий посмеивался про себя и сбережения жены не трогал. Хоть и привык жить одним днем, но по опыту знал: растратить легко, а так пусть лежат, может, и пригодятся для какого-нибудь важного дела.

Ведала или не ведала Капа, что тайна клада раскрыта, но одно знала твердо — Ваське денег в руки давать нельзя, все с друзьями растратит, черт узкоглазый! А ей надо о внуках думать. Самая младшенькая, тщедушная голенастая третьеклассница, как приедет из Ярославля, сядет возле таза с огурцами, только снятыми с грядки, да так все и умнет — килограмма три-четыре! Куда только влазит! Да пусть ест на здоровье, бледное северное дитятко! Ну, эти-то хоть при родителях, а те, другие, — безотцовщина! Вдова сына сразу стариков упредила: отныне вы мне никто, потому в мою жизнь не лезьте. И пошла менять мужиков. Девчонке пятнадцать — уже с нее пример берет. Старший, Владик, школу кончает, в институт хочет, чтобы без армии и чтобы специальность благородная, и работа не пыльная. Но разве он, троечник, на бесплатное отделение экзамены сдаст? Невестка уже являлась: «Внуку на учебу надо, он заместо своего отца ваш законный наследник, берите, где хотите, хоть участок с недостроем продавайте». Ишь, шустрая! На-ко выкуси! Земля — это на крайний случай. Пришлось пригретое за пазухой отдать. Да ведь для них же и копила. Лишь бы польза была.

Автобус заскрежетал, дернулся и остановился. Капа со вздохом открыла глаза: так и не заснула, столько всего за дорогу передумала и не заметила, как время пробежало. Теперь до вечера будет капусту вырубать, там уж отвлекаться нельзя, не то тесаком пальцы запросто отхватишь. Долгий тяжелый день Капа работала, ни о чем не загадывая. На обратном пути, пристроив мешки с кочанами, истомленно задремала и увидела странный сон. Будто она в санатории — да не официантка или уборщица, а отдыхающая! Ничего делать не надо, только три раза в день в столовую являться кушать. Там уже все по тарелкам разложено, в чашки налито — жуй и пей, даже посуду за собой мыть не заставляют. Весь день лежи себе полеживай на чистом белье или гуляй по асфальтовым дорожкам между цветниками. А руки-ноги такие легкие, словно не родные! И поясница не болит.

Женщина так расслабилась в несбыточной мечте, что чуть не проехала свою остановку. Засуетилась, из последних сил подтаскивая капусту к выходу. Глянула в открытую дверь — а встречающего-то нет! Куда он, черт узкоглазый, запропастился? Спасибо, попутчики помогли вынести груз из автобуса.

Капа напрасно прождала мужа с полчаса и поволокла мешки домой.

3

Васькина забывчивость хоть и не имела оправданий, произошла случайно, из-за незапланированных перемен в расписании дня. В двенадцать он был приглашен к пианисту сыграть в шахматы, но только пересек двор, как Шапошников крикнул с балкона:

— Обожди немного. Тут у меня обстоятельства. Давай к четырем.

Панюшкин покивал согласно: к четырем, так к четырем, значит, после обеда, и пошел домой. Он нисколько не обиделся на Шапошникова, однако не мог взять в толк, какие дела задержали музыканта.

Между тем шахматная баталия откладывалась по самой прозаической причине. У Шапошникова, обремененного сопутствующими его возрасту хроническими недугами, плохо работал желудок. Накануне он выпил слабительное, и оно еще не подействовало. Предусмотреть реакцию организма невозможно, а Василию без разницы — раньше или позже состоится сеанс, все равно весь день слоняется по поселку. Партнер он относительно слабый, теоретически не подготовленный, однако от природы одаренный и главное — пламенный, это сглаживало интеллектуальную разницу. Для Владимира Петровича шахматы были неубывающей страстью с юности. На отдыхе, в самолете, в гостинице всегда находились азартные поклонники этой удивительной игры. Она помогала пианисту снимать напряжение после выступлений и многочасовых тренировок, а нынче лишь одни шахматы давали истинную отраду и забвение от мыслей о несправедливости судьбы.

В Хосте шахматами увлекалась большая часть мужского населения. В первую очередь томящиеся от безделья пенсионеры, к которым в мертвый сезон присоединялась безработная молодежь, а летом — курортники. Кучковались в хлипком павильоне на задах небольшого центрального парка, вмещавшего и фонтан без воды, и карусельки, и электрический мотодром. Шахматные посиделки проходили также во многих дворах в благодатной тени пышных кустов и деревьев. Компания собиралась пестрая, но своя, однако хороших игроков со стороны встречали приветливо. Кто не играл, тот болел, причем не за конкретного шахматиста, а за партию. Игроки сосредоточенно молчали или шикали на наблюдателей, от нетерпения подающих советы. Место проигравшего занимал очередник. Последний победитель ставил бутылку, чтобы утешить неудачников. Этот закон дворовой справедливости действовал неукоснительно.