Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях - [28]

Но едва началась турецкая воина, как он обратился к императрице с просьбой о помиловании. Екатерина, ценившая его военные способности, вновь приняла его на службу в прежнем генерал-майорском чине и назначила для действий в Грузии. Отряд, порученный в команду Тотлебена, собирался в Моздоке и состоял из Томского пехотного полка, четырех эскадронов конницы и пятисот казаков при двенадцати орудиях. Была уже поздняя осень, а потому, распорядившись, чтобы пехота и большая часть артиллерии зимовали в Моздоке, Тотлебен взял с собой только конный отряд в четыреста человек при четырех орудиях и форсированным маршем двинулся к Тифлису. С этими ничтожными силами Тотлебен, первый из русских генералов, перешел Кавказский хребет, преодолев большие трудности. Один из путешественников позднейшего времени с удивлением останавливается на этом подвиге.

«Проводник указал мне, – рассказывает он, – на высокие горные утесы, вздымавшиеся по левую сторону Девдоракского ущелья, во впадинах между которыми виднелись лед и снег. Через этот самый гребень прошел первый отряд из России в Грузию, когда еще о Военно-Грузинской дороге не было и помину. Смотря на эти едва доступные глазу вершины, не верится, чтобы там могло пройти войско, да вдобавок еще с орудиями».

В ноябре 1769 года Тотлебен расположился на зимние квартиры в Грузии. В первое время между ним и царем Ираклием завязалась тесная дружба. Но скоро эти отношения стали сменяться размолвками по поводу того, что Тотлебен потребовал отозвания из его отряда всех офицеров грузинского происхождения. Он находил поведение их не соответствующим «должной верности». Вскоре ему пришлось подметить ту же черту и в русском офицере, подполковнике Чоглокове, который был прислан к нему волонтером. Еще в Моздоке всех поразило то обстоятельство, что Чоглоков ехал на войну в сопровождении громадного обоза и целого штата прислужников, объясняя это тем, что ему иначе ехать нельзя, так как он сын известных Чоглоковых, игравших такую важную роль в истории молодого двора при императрице Елизавете, и так как он близкий родственник самой государыни. Мать его, урожденная Гендрикова, действительно приходилась двоюродной сестрой Елизавете Петровне, и это-то обстоятельство дало ему повод распускать в Грузии слух, что он после великого князя ближайший наследник русского престола. Ираклий говорил Тотлебену, что Чоглоков, ссылаясь на секретные инструкции, просил у него трехтысячное войско, чтобы воевать отдельно в Армении, где, по его словам, он имел большие связи. До Тотлебена стали доходить слухи, что молодой человек затевает что-то недоброе, что в кругу товарищей он говорил не раз, будто бы он едет в Грузию за тем, чтобы быть царем или умереть на эшафоте. Опасаясь какого-нибудь неприятного происшествия, Тотлебен стал воспрещать ему поездки из лагеря, особенно к грузинам, среди которых у него было много сторонников, но это распоряжение только ускорило катастрофу. В Страстную субботу вечером Чоглоков задумал произвести некоторое coup d’etat[20] и, сидя в палатке поручика Львова, объявил ему, что он, Чоглоков, майор Ременников и несколько других офицеров порешили в эту же ночь арестовать Тотлебена. Львов не согласился принимать участие в таком рискованном деле и поспешил известить об этом графа. Тотлебен ответил, что «все уже знает», и через полчаса Ременников и Чоглоков были арестованы.

Еще не окончилась эта история, как началась уже другая, с подполковником Ратиевым, грузином по происхождению. Ратиев должен был доставить Тотлебену артиллерию, но остановился в Моздоке и не слушал никаких предписаний. Зная, что Ратиев находится в переписке с Чоглоковым, Тотлебен заподозрил его в измене и приказал арестовать, но Ратиев сам арестовал посланных к нему офицеров и прошел прямо в Тифлис к царю Ираклию, куда в то же самое время из-под ареста бежал и Чоглоков. Тотлебен послал требовать их выдачи, но посланных тоже задержали в Тифлисе. Между тем в самом лагере обнаружились новые смуты: несколько офицеров задумали самовольно покинуть отряд и пробраться на линию. Говорили, что заговорщики хотели возмутить Томский пехотный полк, шедший к Тотлебену, и пересечь последнему сообщение с Моздоком. Тогда Тотлебен, поспешно выступив из лагеря, занял Анаур, грузинскую крепость, запиравшую вход в Кавказские горы, и этим решительным действием заставил мятежников отказаться от своих намерений. Несколько офицеров были арестованы и преданы военному суду.

Взволнованный этими происшествиями, Тотлебен обвинял во всем интриги грузинского двора и писал императрице, что по соединении с Томским полком он намерен немедля идти к Тифлису, отомстить противникам, возвратить похищенную Ратиевым артиллерию, войско и припасы, подчинить всю Грузию русской власти, лишить Ираклия пожалованной ему перед тем Андреевской ленты и отправить его в Петербург или вогнать в Черное море. А Чоглоков в то же самое время сделал донос из Тифлиса, что, по его приметам, Тотлебен или сошел с ума, или замышляет измену.

При таких условиях военные действия не могли идти успешно. Весной 1770 года, когда Ираклий и Тотлебен двинулись вместе к Ахалцихе и подошли к Аспиндзе, между ними опять возникли на военном совете пререкания: Тотлебен не хотел вступать в бой с неприятелем, а Ираклий требовал настоятельно, чтобы русские шли в авангарде. В спор этот вмешался пылкий двадцатичетырехлетний Георгий, находившийся в свите отца, и этим окончательно испортил дело.