Кавказ - [41]

Кавказская власть добросовестно к этому стремилась, и в течение краткого времени вопрос считался решенным в желательном смысле. Армянская печать, исповедующая все догматы так называемого «либерализма» и весьма бесцеремонно относящаяся к православным святыням, тут вдруг особенно горячо запела на тему о «христианстве», а в Петербурге были пущены в ход все влияния, чтобы ограничение мусульманских прав осталось в силе. Газеты, доступные армянам, стали вдруг шуметь о панисламизме. И податливый Петербург отменил благородную меру, уже осуществлявшуюся на практике кавказской властью…

Армяне и их приспешники, очевидно, прячут свой либерализм в кармане, когда дело идет об их племенных интересах. Недаром у них сложилась пословица «Хочешь — Исай Аракелович, хочешь — Аракел Исаич». Все чужое, даже заслуженное кровью и доблестью, кажется им неправым стяжанием. Так, например, хотя армяне уже лет сорок на Кавказе de facto являются в полном смысле слова хозяевами края, — тем не менее, русской властью больше воздается внешнего почета заслуженным воинам и представителям древних грузинских фамилий, традиционно преданных России, а не вчерашним приказчикам, факторам или захватчикам казенных земель. Но и это «обидно» ревнителям армянской гегемонии, и это кажется им вопиющей несправедливостью!

Незадолго до редактирования мною газеты «Кавказ» зашел ко мне в Тифлисе в гостиницу, с целью познакомиться, известный «передовой» публицист Григорий Аветович Джаншиев. Он пользовался репутацией искреннего, безукоризненного либерала. Уважая всякую искренность и наслышавшись хорошего о нем в Петербурге, я был очень тронут его вниманием, и он совершенно очаровал меня широтой теоретических взглядов. Я откровенно высказал ему, что резко отличаю армянскую народную массу от мнимо-интеллигентного класса и особенно от хищной плутократии. Он слегка поморщился, но высказал уверенность, что люди разных лагерей могут объединиться во имя народного блага, если они не противники света, гласности, жизненной правды.

Я имел наивность этому поверить. Однако после первого же серьезного разоблачения противообщественных проделок и племенной нетерпимости тифлисских городских заправил я получил от этого мнимого либерала и заядлого армянского патриота (в паразитическом смысле этого слова) весьма характерное письмо. Привожу из него те строки, в которых Джаншиев «показал карты»:

«Я от души желаю ему (грузинскому народу) всякого (?!) успеха, но только на почве равноправности , а не на положении капризного баловня администрации , каким он всегда был и до сих пор (?!) остается, по признанию самого «Нового Времени». Армяне потому имеют будущее за собою, что они нигде и никогда не требовали для себя привилегий (?!) в ущерб другим народам. У вашей же газеты проскальзывает тенденция третировать их как элемент вредный. Не нужно забывать, что они, служащие вот уже 3 года предметом травли, особенно чувствительны ко всякой несправедливости, в особенности от лиц, в беспристрастие которых верили. При таком настроении, даже справедливая мера может вызвать раздражение. Что могло быть справедливее уравнения татар с христианами в городском управлении? Но я совершенно понимаю людей, которые признают эту меру несвоевременной , так как она явно внушена не столько любовью к справедливости, сколько ненавистью (?!) к армянам. Вы, конечно, не заподозрите покойного Унковского в нелюбви к народу, а между тем он негодовал (?!) на Милютина за его польские крестьянские наделы, потому что они были внушены ненавистью (?!) к польскому народу, а не заботой о нем!!.. »

Кажется, комментарии излишни, коль скородаже справедливая мера может вызвать раздражение у этих чувствительных господ , «не требующих для себя привилегий», но противящихся равноправности мусульман!

Русские прислужники армян заходили по этому пути еще гораздо дальше. Так, например, в органе кн. Ухтомского по поводу предположения устроить армянских выходцев на острове Крит было высказано однажды, что такая мера нежелательны, ибо армяне как люди, особенно способные в области экономической, и на новом месте возбудили бы против себя неудовольствие остальных христиан.

Нечего сказать, хороша «способность», влекущая за собой неизбежное неудовольствие соседнего населения! Ясно, что таким «способным» людям место, скорее всего, в долготерпеливой России: с нею, матушкой, церемониться нечего!..

Особый интерес представляет статья французского писателя-армянофила, г. Пьера Морана (журнал «Correspondant» от 10 апреля 1897 года), заведомо «подготовленного» кавказскими политиканами и также открывающего их карты.

По мнению этого писателя, Россия морально не упрочила своего господства между Черным и Каспийским морями , — что совершенно верно. Наиболее глубока и активна, — говорит он, — идея самобытности и жажда обособления именно у армян. Они жалуются на равнодушие к их положению со стороны Франции, которая-де в унизительном для нее (?!) франко-русском союзе забыла свои принципы и отреклась от своих традиций ; русское же правительство, не выполняя своей обязанности выручать армян зарубежных, гнетет, будто бы, армян российских раздражающими мероприятиями, par des procěděs věxatoires. Армян-де преследуют (?!) в России за их деятельную энергию, благосостояние, сильную умственную культуру (!) и, наконец, просто «за то, что они армяне». Г. Моран находит, что они люди с железной волей, стойки, цепки и трудолюбивы, — словом, люди с большой внутренней силой, а la sěve vigoureuse. Он признает, что они везде в Закавказье «захватили места, предназначенные, казалось бы, скорее русским», и что они