Кавказ в воде - [54]

Герасимыч же никогда не расставался с Библией, не было случая, чтобы кто-то по этому поводу умничал, но многие интересовались: что там внутри да как, и что это или, к примеру — то, означает. Герасимыч охотно любознательных просвещал и наставлял на путь истинный.

— Слышь, Герасимыч, — спросил как-то, сидящий на краешке нар и портящий брусок об нож, Владик, — что первее появилось — курица или яйцо?

— Когда младшей дочке было пять лет, я ей тоже задал этот вопрос «что первее», так она даже не раздумывала, сказала, что Господь всё сотворил. А ты чем хуже малого дитяти, самостоятельно допереть не в состоянии?

На помощь Владику пришёл, без толку валяющийся на нарах, старшина:

— Так значит, Бог всё сотворил?

— Ну да…

— За семь дней?

— Это вопрос философский… — буркнул Гаврила, не отвлекаясь от чтения.

Владику всё же неймётся:

— Значит, Бог сотворил весь этот бардак?

— Не бардак Он сотворил, — ответил Гаврила, — а всё сущее, и человека в том числе, который, кстати, ответил Ему злом за добро.

— Да какое такое «зло-добро», Гаврила? — перебил Влад, даже заточку прекратил, — зло, оно изначально и было. А потом уже человек появился от крысы.

— Не от крысы, а от сговорчивой обезьяны, — поправил Влада начитанный Сергеич.

Всё же оба оппонента дружно сошлись во мнении, что Герасимыч является весьма тёмным человеком, малообразованным:

— Судя по всему, Герасимычш, ты воскресно-приходскую школу с отличшием закончшил, — похвалил Сергеич, — да-а, жалко дальше не пошёл учиться, глядишь, вышел бы какой-никакой толк из человека, — вытащил из-под подушки финку и стал ковырять ногти на пальцах правой ноги, — вот я удивляюсь, как ты ешшо связистом стал.

На друзей не принято обижаться, к тому же и сказано то было без какой-либо злобы, шутя: есть у человека потребность иметь хороших друзей. При необходимости хороший друг всегда рядом, он делит с ним радость и горе, помогает и поддерживает всеми своими силами, и само по себе слово «друг» подразумевает особо задушевное и тесное отношение, полное доверие и готовность в любой момент прийти товарищу на помощь. Но это никогда не мешает по-доброму и подшутить друг над другом. В этой троице так оно всегда и было.

— Дык ить, диплом то на базаре купил, и не один, чшай нынчше это не проблема, Сергеичш, — передразнил Герасимыч белоруса, — и от обезьяны я, в отличие от вас, не происходил, и мои папа с мамой тоже. Мама, признаться, тоже добрая была.

— Ох, и остёр же ты на язык, Герасымычш…

— А то!

— Подбреешь мне…

— Что?

— Не скажу што! Элементарных вешшей не знаешь, — Сергеич, предварительно вытерев клинок об штопаную штанину, переключил внимание на левую ступню, — стыдно должно быть, однако, заметьте.

— Шибко, однако… — встрял и Владик, всё не прекращая своего любимого занятия, — это круто. Интересно, что же это за штука такая «што»? — Полюбовался своим тесаком на расстоянии вытянутой руки, — может, я тебе подбрею, ась, Сергеич?

— Ты, Владик, будь мил, не отвлекайся, — Сергеич тоже решил полюбоваться своим клинком, — надо будет — сообщчу.

— Сообшчите, будьте так любезны… — Влад послушно стал наяривать дальше, — я подожду.

— Вот я вам пример приведу из жизни одного человека, только не перебивайте…

— Ну-ка, ну-ка…

— …Интересно.

Гаврила отложил Библию в сторону и начал свой рассказ:

— В одном университете известный профессор однажды задал своим ученикам вопрос:

— Является ли Бог создателем всего сущего?

Один из студентов смело ответил:

— Да, конечно является!

— Значит, вы считаете, что Бог создал все? — спросил профессор.

— Да, — уверенно повторил студент.

— Если Бог создал все, тогда Он создал и зло. А в соответствии с общеизвестным принципом, утверждающим, что по нашему поведению и нашим делам можно судить, кто мы такие, мы должны сделать вывод, что Бог есть зло, — аргументировал профессор.

Студент замолчал, поскольку не мог найти доводов против железной логики учителя. Профессор же, крайне довольный собой, похвалился перед своими учениками:

— Вот, видите, это еще раз доказывает, что религия — есть миф, придуманный малообразованными, тёмными людьми!

Но тут другой студент поднял руку и спросил:

— Можно по этому поводу задать вам вопрос, профессор?

— Конечно, молодой человек.

— Профессор, существует ли холод?

— Что за вопрос?! Конечно, существует. Вам же когда-нибудь бывает холодно?

Некоторые студенты захихикали над простецким вопросом своего приятеля. Он же продолжил:

— В действительности — холода нет. Согласно законам физики то, что мы считаем холодом, есть отсутствие тепла. Только объект, испускающий энергию, поддается изучению. Тепло есть то, что заставляет тело или материю испускать энергию. Абсолютный ноль — есть полное отсутствие тепла, и любая материя при такой температуре становится инертной и неспособной реагировать. Как такового — холода в природе не существует. Люди придумали это слово, чтобы описать свои чувства, когда им не хватает тепла.

Затем студент продолжил:

— Профессор, существует ли тьма?

— Конечно, существует, и вы это знаете сами. — ответил профессор.

Студент возразил:

— И здесь вы, прошу прощения, не правы: тьмы также нет в природе. Тьма, в действительности — есть полное отсутствие света. Мы можем изучать свет, но не тьму. Мы можем использовать призму Ньютона для того, чтобы разложить свет на его составляющие и измерить длину каждой волны. Но тьму нельзя измерить. Луч света может осветить тьму. К тому же без света ничего живого не существовало бы. Кстати, вы, профессор, этому нас и учили: белый цвет состоит из семи цветов радуги, но даже малой составляющей чёрного цвета там нет. Но как можно определить уровень темноты? Мы измеряем лишь количество света, не так ли? Тьма — это слово, которое лишь описывает состояние, когда нет света, и ничем эта тьма не измеряется.