Кавказ и аланы - [52]

Выровненная поверхность скалы служила основанием жилых и хозяйственных сооружений. Сооружения небольшие, квадратной формы, кладка насухо, аккуратная, камни положены «тычком» и «ложком», углы сооружены вперевязку. Застройка сплошная, дверной проем обнаружен только в одной стене. Центр застройки цитадели — скальный «жертвенник» — сооружение уникальное и неясное. Скальный монолит размерами около 4 кв. м при высоте около 0,70 м представляет собой камень прямоугольной формы со скругленными и подтесанными углами и стенками, плотно лежащий на материковой скале. На его верхней поверхности видно небольшое углубление овальной формы.

Постройки первого этапа — времени сооружения крепости — были основательно разрушены и перестроены. В следующий строительный период на их месте, на высоте в 50–60 см выше материковой скалы, оказалась обширная площадь, вымощенная камнем, в центре которой последовательно сооружены две юрты — сначала многоугольная, а затем округлой формы.

Каменные основания этих двух юрт — первая находка на Северном Кавказе остатков юртообразных помещений — могут рассматриваться как археологические факты, документирующие и оживляющие сухие строчки источников о проникновении тюркоязычных степняков, скорее всего болгар, в предгорья Кавказа в эпоху возвышения Хазарского каганата. Остатки юрт представляют собой кольцо из одного ряда камней, в большинстве поставленных на ребро на материковую скалу. В юрте на скальном выровненном полу найден бронзовый несомкнутый браслет из овальной в сечении проволоки и железный колчанный крюк, типичный для тюркских погребений VII–VIII вв. из Сибири. Керамический материал резко отличается от более раннего: продолжают бытовать сероглиняные лощеные кувшины, но лощение преобладает ромбическое, появляются фрагменты красноглиняных амфор VIII–IX вв., типичных для степных болгарских памятников. В большом количестве найдены фрагменты сероглиняных и красноглиняных пифосов с горизонтальными, треугольными в сечении валиками. Здесь обнаружены также и единичные свидетельства связей со Средней Азией — фрагменты сероглиняной фляги и чарочки-кубка сплошного лощения. Второй строительный горизонт по материалу можно отнести к концу VII — началу IX в.

Следующий этап жизни поселения относится уже к началу II тысячелетия н. э. — этим временем следует датировать обширный посад площадью 9–10 га, ограниченный с напольной стороны разрушенной сейчас каменной стеной. Застройка его несистематическая, однотипные дома расположены группами, и их контуры видны на поверхности. Раскопки одного из них выявили ряд интересных конструктивных деталей: все дома ориентированы по странам света с отклонением на 20°, они однокамерные, площадью 33–35 кв. м, со стенами из ломаного камня и скальных глыб толщиной, от 0,8 до 1,7 м, с печью-камином, частично углубленной в стену, что имеет параллели в этнографии балкарцев и карачаевцев.

Судя по находкам глиняной обмазки, можно полагать, что дома были каменно-турлучными, возможно, двухэтажными, башнеобразными. Осмотр тех немногочисленных аланских поселений, которые имели большие размеры и трехчастное деление (они составляли не более 15–20 % общего числа поселений — например, на Аликоновке их 2 из 14), показал, что дома на посаде в этих поселениях имеют конструктивные особенности, свойственные для этого позднего периода, и если учесть также характер подъемного материала, то можно полагать, что они относятся к X–XII вв. Следовательно, нет оснований считать их одновременными небольшим крепостям, появление посада знаменует следующий этап в развитии поселений Северного Кавказа. Аналогичный процесс наблюдается на поселениях верхней Кубани, что документировано раскопками Т. М. Минаевой на Адиюхе.

Особую тему, освещение которой возможно лишь при сплошном обследовании определенной территории, когда можно быть уверенным, что отсутствие памятников на археологической карте является не следствием неполноты наших знаний, а отражает действительное положение вещей, составляет определение сельскохозяйственной территории, тяготеющей к каждому населенному пункту. Ряд работ европейских ученых на эту тему [Hodder, 1970] позволил выработать эффективный и простой метод моделирования этого явления путем построения окружностей или многоугольников с центром на каждом поселении, заполняющих все исследуемое пространство. В нашем случае мы получаем на каждое поселение от 5 до 7 кв. км — в среднем около 600 га полезной площади, не считая выпасов, летних пастбищ и охотничьих угодий.

Итак, анализируя материалы поселений, можно проследить определенные изменения, происходившие в жизни населения. Если в конце VI–VII в. небольшие крепости, единообразные по плану размещения, составляли единую оборонительную систему, протянувшуюся от предгорий до перевальных путей через Большой Кавказ, то к VIII–IX вв. на некоторых из крепостей просматриваются отчетливые следы их захвата еще недавними кочевниками-тюрками. Позднее, к началу II тысячелетия н. э., жизнь сохраняется лишь на некоторых из поселений, но зато последние резко увеличиваются по площади, получают дополнительные линии укреплений.