Кавалер ордена Почета - [61]

— Не окажете ли мне одну услугу?

— Конечно, если смогу.

— Когда он придет, покажите ему мою телеграмму. Хорошо? Он поймет.

— Обязательно.

Я оставил ее допечатывать телеграмму и вышел в теплое летнее утро Я испытывал разочарование и облегчение.

Чем объяснить, что я принял честь, оказанную мне Белым домом? Это довольно просто. Прежде чем отправить утром телеграмму, я обдумал несколько ядовитых ответов, хотя ни один из них не был таким оскорбительным, как написанный под влиянием травки, который отказался отправить старый телеграфист.

1) В ваши сведения вкралась ошибка. Я не уничтожал пулемета противника и не убивал четырех солдат. Возможно, эта заслуга принадлежит другому рядовому Дэвиду Глассу, числящемуся в ваших списках, и я не могу принять эту награду. (Я не верил, что в армии США во Вьетнаме есть другой рядовой Дэвид Гласс.)

2) Прошу пересмотреть представление к этой высокой награде. Не припоминаю, чтобы я участвовал в приведенном вами эпизоде. (Чепуха!)

3) Я не герой вашей войны. Я не верю в вашу войну. Я не могу… (ФБР сцапает меня через десять секунд.)

Я снова перечитал телеграмму Пентагона, и мой гнев утих. В конце концов, меня привлекала и волновала сама ее нелепость, а также возможность встречи с президентом. Ведь он тот самый человек, который несет главную ответственность за этот год моей жизни. Я рассматривал себя как жертву неизбежности и с этим чувством отправился в Белый дом.

Пентагон отлично организовал церемонию. Утром 28 августа военный самолет доставил меня в Вашингтон. На аэродроме уже ждал офицер протокольного отдела, и лимузин унес меня в Белый дом. Мы прибыли в девять сорок пять, за пятнадцать минут до начала церемонии, намеченной в Розовом саду, если позволит погода. Жаркая погода позволяла. Она не могла сравниться с удушающей жарой Вьетнама, но в своей парадной форме, застегнутой на все пуговицы, я сильно потел. У подъезда Белого дома нас приветствовала группа репортеров, фотографов и операторов телевидения. Я жмурился от вспышек фотокамер, в то время как офицер вежливо отклонил обращенные ко мне вопросы.

— Господа, — улыбаясь, сказал он, — у вас будет время для фотографирования и интервью на церемонии в Розовом саду. Имейте терпение. Снимете героя с президентом, — он взглянул на ручные часы, — ровно через двенадцать минут. Лучше займите места в Розовом саду. У нас очень напряженный график.

Они поспешно удалились, а меня быстро провели через коридоры Белого дома и вывели в Розовый сад, где стояли несколько молодых людей в форме, болтая с членами своих семей. Они тоже пришли получать орден Почета и приветствовали меня робкими улыбками. Я подумал, не выбрали ли их тоже по ошибке. Я заметил молодую женщину, стоявшую в стороне и тихо плакавшую. Вдова героя, решил я. Может быть, вдова рядового Хэммера или капрала Долла, вызванная для получения награды своего героического мужа, которому не пришлось вернуться из Вьетнама с богатой коллекцией трофеев — ушей и пальцев рук и ног, чтобы украсить ими стены своей комнаты с телевизором.

«Это голова партизана, которого я убил в дельте Меконга».

Интересно, привозил ли кто-нибудь с собой голову?

Мы все стояли в этом прекрасном Розовом саду; лучи солнца пробивались через листву, бросая тени и лаская летние розы, в то время как устанавливали телевизионные камеры, чтобы запечатлеть прибытие президента Соединенных Штатов. Солдаты и члены их семей весело болтали, а вдова утирала слезы и утешала своих смущенных малышей. Я стоял в одиночестве, наконец покинутый хлопотливым офицером, и наблюдал за этой сценой. Появилась накрахмаленная и наутюженная фигура президента. Он приветливо улыбался, сначала представителям прессы, потом нам, героям, и членам наших семей. Когда он заметил расстроенную вдову, улыбка исчезла с его лица. Телевизионные камеры были направлены на нее. Президент с серьезным видом поклонился ей, стараясь выразить сочувствие через разделявшую их широкую лужайку.

Я подавил дикое желание рассмеяться и в этот момент понял, зачем я здесь. Я намеревался сказать ему правду, всю правду перед этими телевизионными камерами.

С появлением президента началась церемония. Стоя позади грозди микрофонов, он произнес краткую речь о героизме «наших доблестных молодых американцев — защитников свободы» вообще, а затем особо отметил «собравшихся здесь сегодня утром молодых людей, которые решились рисковать своей жизнью в бою против превосходящих сил противника».

Сделав паузу, он поднял глаза от подготовленного текста и обвел взглядом ряд героев — четверых солдат, вдову и меня.

— Я говорю «решились рисковать своей жизнью», — продолжал он, печально глядя на нас, — потому что эти люди откликнулись на внутренний голос долга, которого не могли требовать от них ни правительство, ни народ. Благодарю бога за то, что они пережили свои испытания.

Его заявление прервал тяжелый вздох вдовы, которая быстро прижала платок ко рту. Камеры мгновенно повернулись от президента к ней. Лицо президента, вспыхнуло, он попытался исправить свою ошибку, по только усугубил ее:

— Сегодня одна награда вручается посмертно. Храброго героя, погибшего на службе своей стране, представляет его мужественная вдова.