Катя, Катенька, Катрин - [13]

— Что, бабушка?

Пришла почта. Бабушка протянула ей посылку. Обратный адрес: «Яна Яндова, Прага». Это, конечно, мама посылала книжки.

Да, это были книги. И грустное письмо. Мама сожалела, что Катя не желает проводить время с Ендой и другими детьми, что она расстраивает бабушку и ведет уединенный образ жизни. Под маминым письмом рукой отца было приписано: «Ты просила новые книжки, посылаю тебе их».

Катя мгновенно раскрыла посылку.

Естествознание. Математика. История. Учебник русского языка.

Папины шутки просто отвратительны! И она тихонько ушла к себе наверх. Там снова достала книжку с изображением вереска и бабочек, села и стала читать. Та девочка, которая писала дневник, была ей близкой и милой.

«Мы снова гуляли в парке, — писала она. — На Отилии была ее новая шляпка. Вдруг она вскрикнула: „Ты заметила, вон тот кадет отдал нам честь!“ И она ответила ему словами: „Мое почтение“, — совсем как дама. Только он отдал честь не нам, а барышне Энгерер из аптеки. У Отилии тоже есть тайна: она хотела бы выйти замуж за офицера, потому что жены офицеров всегда красиво одеты и офицерские балы — самые лучшие из всех балов. А я никогда не выйду замуж. Это я уже твердо решила. Потому что иначе никогда не осуществится моя тайная мечта».

Катя стремительно перелистала странички. Ей было любопытно, о какой тайне шла речь, но ее не оказалось. С пониманием она вздохнула: «Конечно, о чем можно писать, если мама в первый же день прочитала написанное!» Она быстро пробегала глазами по тексту, останавливаясь в определенных местах:

«Конечно, если бы я была маленькой, это было бы намного лучше. Вот как мой брат Благоуш. Ему сейчас исполнилось десять лет, и он ходит в пятый класс. Дома ему ничего не надо делать: ни подметать, ни убирать. И ботинки я должна ему чистить, потому что он пойдет учиться дальше, в гимназию. Папа готовит его к экзаменам, решает с ним математические задачи, устраивает диктанты по родному языку. Я все это знаю, но слушаю снова, когда вечером мы сидим в комнате за одним столом. Ведь мама не будет зажигать вторую лампу! Так что я уже все выучила наизусть. Когда я приготовлю свои уроки, то должна сидеть тихо и вышивать. Сейчас мама дала мне полотенца и красные шерстяные нитки. Я вышиваю крестом слова: „Чистота — залог здоровья“. Мне так это надоело, что я уже вдоволь наплакалась. А мама строго посмотрела на меня: ведь ты сама себе готовишь приданое! У Отилии на чердаке стоят уже два чемодана приданого, а сейчас она вяжет слова „Доброй ночи!“, которые потом прикрепит к подушке. Мамочка расстраивается, что я такого, наверное, никогда не научусь делать. Да, лучше бы я вообще не была девочкой!»

Несколькими днями позднее была сделана такая запись:

«Вчера приехал наш Франтишек. Он учится в Праге на доктора. Я должна была играть на пианино, чтобы показать, как я преуспела. Он сказал, что виртуоза из меня не получится, на что мамочка ответила: „Нет, Франц, посмотри! Она ведь уже девушка!“ А Франти привез мне маленькую куколку. Я люблю кукол».

И потом ниже:

«Вчера я не писала дневника, потому что дома у нас был скандал. Папа устроил Благоушу диктант, и он не знал, какую писать букву. Тогда я показала ему на пальцах. Хотя отец сидел ко мне спиной, он все видел и, рассердившись, поставил нас на колени. Благоуш громко плакал. Потом мы оба должны были писать диктант. Брат Франти просил отца отпустить нас, но тот ответил, что мы должны понести наказание. Он ходил около нас, смотрел, чтобы мы не списывали, и кричал: „Мне милее глупость, чем нечестность!“

Я не сделала ни одной ошибки, а Благослав не мог этим похвастаться. Франти сказал мне, что я молодец и что я была бы даже лучшим студентом, чем он. Так он угадал мое самое сокровенное желание, мою тайну. Теперь уже много женщин докторов и профессоров. Я была бы согласна и на меньшее, если бы могла изучать математику, далекие планеты и иностранные языки. Ведь я же всегда хорошо училась: одни пятерки! Однажды я сказала об этом мамочке. Она испугалась: „Хочешь превратиться в синий чулок?! Я бы такого не пережила!“ Не знаю, почему этим ученым девушкам придумали такое странное название.

Я пошла к брату и сказала: „Ты угадал мое самое сокровенное желание“. Он раскрыл мою тайну папе и мамочке, и дома поднялся страшный крик. Мама взывала к своей святой покровительнице, чтобы та ее охраняла, а Франти смеялся, сказав, что моя покровительница является патронессой славной альма матер и кто знает, почему мне дано такое имя…»

Катя перестала читать. Забеспокоилась, как охотничья собака, напавшая на след. Что? Как ее зовут? Святая покровительница? Она же патронесса славной… альма матер? В старые времена были одни святые, покровители и патроны. Кто в них разберется? Она долго ломала себе голову и наконец решила: «Пойду-ка к Станде. Он все знает».

Около палаток была тишина. Каждый занимался своим делом: Енда делал какое-то украшение из перьев, Вера склонилась над письмом, Станда читал. Катя подошла, спросила:

— А где… где Качек?

— Чего это ты вдруг к нам пожаловала? Зачем он тебе? — подозрительно спрашивали ее, но Катя была рада, что на этом все и кончилось.