Катрин Денёв. Моя невыносимая красота - [33]

Мы собираемся уехать из бухты Алон в тихий и просторный семейный отель. С высоты видны большие квадратные здания. Мне говорят, что это санатории. Здесь много месторождений угля.

Дорога долгая и трудная. Велосипеды здесь никогда не пройдут. 162 километра за пять часов. Видели три переполненных парома, тележки, детей, грузовики, кур. Началась гроза, и мы увидели настоящий проливной дождь над Ханоем. На улице почти 30 градусов.

30 апреля 1991 года (вторник)

Вернемся к «Чинечитте». Мастерские вышивальщиц всегда очаровывают. Плотники заканчивают сооружать катафалки и красные лаковые стойки. Рассматриваю вышитые вручную костюмы.

Я спрашиваю, сможет ли Режис с настолько сжатым графиком работы в Хюэ (один день для съемки сцены похорон на реке, один день на сцену покушения на сановника) снять все эти красоты. Сцены очень трудные. Мы посоветовали Режису снимать четырьмя камерами.

Пребываем в деревню. Нас встречает толпа детей, женщин, стариков и зебу. Дети пугаются, но все же идут за нами. Женщины красивые и улыбчивые. Все дома на улице построены из кирпича. Часто я вижу дома с крыльцом из камня. Повсюду вода, утки, яркая зелень водорослей.

Прибытие в главный дом. Прежде чем пойти посмотреть на работу вышивальщиц в пагоде, напоминающей большой внутренний дворик, мы пьем чай.

Рукодельницы на нас едва смотрят, сконцентрировавшись на своих сложных работах, на туниках для свадебной церемонии с вышивкой в виде драконов, гор, облаков. Изделия мягкие. Мужчины и женщины работают на сплошном щите, друг напротив друга, сидя над костюмом по шесть часов, без дневного света. Мне сказали, что вечером у них смена.

У нас были некоторые сложности с отъездом отсюда. Полиция округа не была предупреждена о нашем визите. Мы уехали их Ханоя, и нам нужно было сообщить об этом, попросить разрешения.

У нашего ответственного есть брат, который работает в администрации пошивочного цеха. Началась продолжительная словесная перебранка. В это время мы медленно пьем чай. Пьер-Ив Гайро, костюмер, заставит нас уехать и уладит все формальности сам, чтобы мы не ждали. Красное огненное небо, и вот опять гроза.

Нам хватит часа, чтобы вернуться в Ханой, проезжая мимо рикш, прикрывающихся пластиком и продолжающих крутить педали. Они, наверное, никогда не останавливаются.

3 мая 1991 года (пятница)

Возвращение в студию «Чинечитта» для примерки индокитайского костюма. Я хочу выйти в нем на сцену пагоды, где я буду молиться после исчезновения Камиллы. Я думаю, что костюм очень подходящий, чтобы полностью показать Элиан, «рожденную» в Индокитае, в культовом месте. Ассистент по костюмам, Альберт, боится (без всяких шуток) Джона Кроуфорда (английского востоковеда и этнографа, губернатора Сингапура и посла в Мьянме).

Это правда, что на женщин из Европы костюм садится сразу же, сиюминутно. В любом случае, то, что предусмотрено для Габриель, — сине-морское, очень строгое, по форме почти туника — великолепно и выделяется среди костюмов массовки.

Влажная жара очень тяжело переносится. Я примеряю вышитую, коричневую тунику, предусмотренную для кого-то другого, но которая с легкостью подошла и мне. Черные штаны и шелковый тюрбан.

4 мая 1991 года (суббота)

Обед с Венсаном в Шака — старом ресторане Ханоя. Уникальные блюда. Мисо с рыбой. Венсан красив, его улыбка бьет в самое сердце, а взгляд серьезный и часто отсутствующий.

5 мая 1992 года (воскресенье)

Во время визита в антикварную лавку я впервые за шесть месяцев почувствовала присутствие «Дьян Бьян Фу»! В любом случае вывозить антиквариат нельзя, но я люблю покупать некоторые вещички, которые украшают комнату и напоминают о фильме.

Сегодня вечером ужин у посла Белого Дома. Девять французов и важная вьетнамская делегация. Несмотря на все это, обстановка довольно-таки неформальная. К своему великому сожалению, министр иностранных дел должен уехать перед самым ужином.

Мне кажется, что этот важный конгресс затянется на месяц. От меня справа сидит министр культуры, кинематографии, телевидения и радио. Он мне говорит о проблемах, которые нужно разрешить, и объясняет мне, что они только начинают работу правозащитной организации по охране предметов искусства.

У них явно не наблюдается особого рвения. «Вы живете под главенством законов, мы — во власти обычаев. Это правда, что зачастую наши обычаи жестоки, но не стоит забывать о тридцати годах войны…» Они очень зажаты, хитры и умны, конечно. От этих слов у меня создается впечатление, что я их начинаю лучше понимать. Они никогда не отвлекаются. Они чуткие, гибкие. У них огромная способность к сопротивлению.

Теперь понятно, почему американцы проиграли войну.

6 мая 1991 года (понедельник)

Отъезд в 10 часов. У меня болит горло. Слишком сильно работает кондиционер. Жара.

У меня еще нет текста. Мы едем снимать в деревню, в старую пагоду, где я буду давать пожертвование, чтобы спасти Камиллу.

Деревня, как будто из Средневековья, удивительно спокойная и загадочная, с большими черными скалами, в которых расположена маленькая пагода с прудом посередине, где в мутной воде купаются дети. Вокруг домов земля и солома, повсюду на улице маленькие лавочки. Режис ждет меня на месте. Уже 35 градусов тепла.