Катрин Блюм - [4]

Если мы пойдем в северо-западном направлении, то увидим Арамон — прелестную маленькую деревушку, окруженную яблонями и расположенную посреди лесной поляны. Она известна тем, что там родился добродетельный Ангелочек Питу, племянник тетушки Анжелики, ученик аббата Фортье, школьный товарищ молодого Жильбера и боевой друг патриота Билло. Эта знаменитость, существование которой некоторые оспаривают, предполагая, что она существует только в моем воображении, была единственной, которой мог похвастаться Арамон.

Продолжим наш путь до этого перекрестка двух дорог — дороги на Койолль и на Вивьер. Недалеко отсюда я был принят в качестве гостя в доме Буду — в тот день, когда я сбежал из родительского дома, чтобы не поступать в Суассонскую семинарию. Это было счастливой случайностью, потому что если бы это произошло, два или три года спустя я мог бы быть убитым в результате взрыва порохового погреба, что и случилось с двумя или тремя моими друзьями, поступившими в семинарию. Если ты выйдешь сюда, на эту лесную просеку, которая ведет с юга на север, то позади нас останется огромный замок Франциска I, где победитель при Мариньяно note 12, проигравший битву при Павии note 13, скреплял своей печатью с саламандрой мирные договоры.

Впереди мы увидим закрывающую горизонт высокую гору, заросшую травой и папоротником. Одно из самых ужасных событий моей юности связано с этой горой. Однажды зимней ночью, на этой длинной и широкой аллее, в ту пору покрытой снежным искрящимся ковром, я заметил, что за мной по пятам следует животное размером с большую собаку, с горящими, как уголь, глазами.

Мне не нужно было дважды смотреть на него, чтобы понять, что это было… Это был огромный волк! О, если бы со мной было мое ружье или хотя бы огниво и камень, чтобы высечь огонь!

Но у меня не было ни пистолета, ни ножа, ни даже перочинного Ножика!

К счастью, несмотря на то, что мне было всего лишь пятнадцать лет, пять из них я уже был охотником и хорошо знал нравы этого бродячего животного, с которым столкнулся: я знал, что так как стою на месте и не собираюсь бежать, то мне нечего бояться. Но как ты видишь, дорогое мое дитя, в этой горе много расщелин, и я мог бы упасть в одну из них. В этом случае волк одним прыжком бы бросился на меня, и тогда оставалось бы только ждать, у кого из нас окажутся крепче зубы и острее когти.

У меня сильно забилось сердце. Я принялся петь — между прочим, пел я всегда ужасно фальшиво, и если бы волк обладал бы хоть каким-нибудь музыкальным слухом, то от такого пения он обратился бы в бегство, и музыкант был бы спасен, но оказалось, что, наоборот, моему волку понравилась такая музыка. Он стал вторить мне протяжным жалобным воем на октаву выше. Я замолчал и продолжал мой путь, не произнося ни звука, похожий на этих окаянных, которым Сатана свернул шею и которых Данте встретил в третьем круге ада: идущих вперед с повернутой назад головой.

Но вскоре я заметил, что совершил серьезную ошибку: глядя в сторону волка, я совершенно не смотрел себе под ноги; я споткнулся, и волк мгновенно приготовился к нападению.

По счастливой случайности, я в тот момент не упал, но волк был всего лишь в десяти шагах от меня.

В какое-то мгновение у меня подкосились ноги; несмотря на десятиградусный мороз, по моему лицу тек пот. Я остановился. Волк последовал моему примеру.

Мне понадобилось пять минут, чтобы восстановить силы, но эти пять минут показались долгими моему спутнику. Он сел на землю и снова принялся выть, еще более протяжно и жалобно, чем в первый раз. Этот вой заставил меня содрогнуться до глубины души.

Я возобновил путь, стараясь смотреть под ноги, останавливаясь каждый раз, когда хотел посмотреть, на каком расстоянии от меня находится не отстающий от меня волк.

Волк возобновил свой путь одновременно со мной, останавливаясь и двигаясь вместе со мной, постепенно все больше и больше приближаясь ко мне.

Через четверть часа он уже был в каких-то пяти шагах от меня.

Я дошел до парка, то есть я находился почти в километре от Вилльер-Котре: но в этом месте дорога прерывалась большим рвом, знаменитым для меня тем, что однажды я перепрыгнул через него, чтобы дать прекрасной Лоране представление о моей ловкости, и где я так неудачно порвал штаны, в которых шел к первому причастию, помнишь? Уверяю тебя, что я бы перепрыгнул этот ров с не меньшей ловкостью, чем в тот день, но чтобы сделать это, мне нужно было бы разбежаться, а я знал, что стоит побежать, и волк прыгнет на меня.

Итак, мне пришлось пойти в обход и пройти через калитку с вертушкой в ограде.

Это было бы совсем несложно, если бы ограда и калитка не были расположены в тени высоких деревьев парка. Что могло бы произойти, пока я шел в тени? Не оказала бы на волка темнота действие, обратное тому, которое она оказала на меня? Чем гуще темнота, тем лучше видит волк. Но я не колебался и погрузился в темноту. Я не преувеличиваю, когда говорю, что на моих волосах и на моей рубашке не было ни единой капельки пота. Пройдя через калитку, я быстро посмотрел назад; было так темно, что очертания волка исчезали, лишь его глаза, подобные двум раскаленным уголькам, светились в ночи.